«Молодец, Кегля», — похвалил его Рихтер. — «Нас чуть всех не
положили. Идем, идем».
«Это была игольчатая», — пояснил Кегля, — «не убило бы, но кровь
бы нам пустили».
Вот они, преимущества чистого боевого интерфейса над моим, можно
сказать, штатским. Их софт показывал траектории пуль, отмечал
снаряды и мины, предсказывал шансы попадания. Неудивительно, что он
смог увидеть неприметную гранату в этих потемках.
Мы поднялись на второй этаж под болезненные стоны. Сверху
струилась и капала кровь.
Большой парень с пулеметом, Ричард, выбил плечом дверь на второй
этаж, и все мы забежали внутрь, целясь вперед, но здесь никого не
было. Рихтер оглянулся, чтобы проверить своих людей. Они выключили
генераторы помех, и я увидел их ранения — некоторых все же задело
пулями и иголками, но ничего критического. Броня все выдержала, а
вместо конечностей у них все равно были протезы.
Гриша кивнул мне, а я ему. У нас с ним — ни царапины.
Группа прошла чуть вперед и уткнулась в очередную «вилку» —
коридор расходился надвое. Не успели мы решить, куда нам идти, как
далеко впереди раздался выхлоп гранатометного залпа, и в нашу
сторону помчалась новая граната. Почти весь отряд ушел в левый
коридор, из которого по нам не стреляли. Гриша наоборот побежал в
правый коридор прямо на гранатометчика.
Ну а я шел в хвосте группы вместе с Ричардом, и нам с ним не
оставалось ничего другого, кроме как завалится в ближайшую
квартиру. Силач с места выбил хлипкую железную дверь, граната
пролетела дальше по коридору, разминувшись с моим затылком, и
разорвалась за спиной. Стены отразили свет синей вспышки — значит,
рванул импульсный снаряд. Электромагнитная волна прошлась вокруг
эпицентра взрыва, прошила насквозь стены и полностью пронзила меня
от пяток до кибердеки в голове. Я ничего не почувствовал, но
интерфейс перед глазами потух. Плата в мозгах отрубилась вместе с
моей левой оптикой, и я больше не мог слышать голоса чоповцев из
чата. А что хуже всего, я не мог узнать состояние Гриши.
Какого черта? Еще три года назад эти гранаты были большой
редкостью. По рукам ходили те, что оптику отрубают, да,но такие,
чтобы всю электронику.
Пока мысли проносились в моей голове, я забежал в квартиру и
увидел Ричарда, его руки отключились, превратившись в тяжелую кучу
железа. Пулемет лежал на грязном ковролине. Обессиленный здоровяк
часто моргал, хлопая ресницами, но ничего не видел. Именно для
таких случаев я и сохранил один настоящий глаз.