Даже вчера я сказал ему не всю правду, хотя момент был как
нельзя кстати. Наговорил про свои переживания, но не сказал самого
главного — я просто боялся его потерять. Он мне как брат, давно
потерянный и чудом вернувшийся. Мы дружили с самых первых классов
школы и до самого выпуска, вместе пытались как-то кантоваться
первые годы после наступления совершеннолетия, а потом наши пути
разошлись почти на семь лет. И вот, когда наша дружба
восстановилась, я попросту боялся, что мой брат, пускай и не
кровный, пострадает или снова исчезнет с радаров, если разочаруется
во мне. Он всегда был слишком резким и импульсивным.
Да, он предупреждал, что не придет утром, но я все равно
волновался. Доев сэндвич, я выкинул в окно резиновые хлебные корки,
закрыл контейнер с домашней едой и набрал Грише. Но вызов тут же
оборвался без гудков. Меня это напрягло. Такое бывает только в трех
случаях. Либо человеку поставили блокирующий чип в голову, либо он
сам вышел в автономный режим. Либо он мертв, и поэтому кибердека
отключилась, но последнее я сразу отмел.
Наверное, он просто отрубил телефон, чтобы выспаться после
длинной ночной пьянки. Я завел двигатель, выкрутил руль и выехал со
стоянки. Надо разбудить напарника, пока у него не появились
проблемы с начальством.
***
Гриша жил в типичном жилом комплексе с живописным названием
«Синяя Долина». Я проехал вдоль огромной автомобильной парковки,
целиком забитой машинами. Парковку окружал каскад длинных
сорокаэтажных домов, украшенных ярким оранжевым сайдингом. Рядом
пролегало шумное забитое шоссе, неподалеку строители с грохотом
вбивали сваи под следующий небоскреб с микроскопическими
квартирками.
Тот, кто назвал этот жилкомплекс «Синей Долиной» явно знал толк
в черном юморе. Ничего синего здесь отродясь не было. Высокие дома
загородили небо, и вся улица была погружена в вечную тень. Густой
дым с чадящей неподалеку электростанции заволок последние этажи
нескольких домов. Все свободное пространство съел бетон, во дворе
не было ни единого деревца или кустика, сплошная серость, типичная
весенняя слякоть и липкая грязь на дорогах.
Так и не найдя свободное парковочное место, я заехал на тротуар
и прижался к железной детской качели, в которой сидел мальчик в
капюшоне. На вид ему было лет десять.
Я вышел из машины, закрыл дверь и услышал отборный мат — на меня
ругался ребенок, ему не понравилось, что я оставил машину около его
качели.