Он скинул одежду до конца, стащил с Елизаровой юбку, подсадил на стол и снова вставил ей.
Ему казалось, что за окном вот-вот громыхнет.
Елизарова запрокинула голову, ее плечи и грудь приподнялись, и Марк принял это за разрешение выебать из нее весь дух. Она закусила нижнюю губу и судорожно сглотнула, как будто в горле пересохло.
Марк крепко держал ее за бедра. Он забыл, что Елизарова живая, что у нее целые кости и нежная кожа. Она зажмурилась и глухо выдохнула; едва Марк коснулся пальцами в месте, где смыкались складки между ее ног, и потеребил там, Елизарова, дернувшись, вытянулась под ним и кончила.
Руки теперь были свободны, и Марк оперся ладонями о стол, навалившись на нее сверху. Он слышал, как Елизарова дышит через рот, и думал, что в следующий раз надо будет выгнать всех из спальни и привести ее туда.
— Исаев, больно, — она выгнула спину, и Марк заставил себя притормозить. Он не испытывал на себе, но слышал, что возбуждение и оргазм притупляют даже самую острую боль. Елизарова кончила — и начала чувствовать ее.
Марк удивился, что сохранил способность анализировать.
Вот и подушки пригодились, мелькнуло в башке. Он размашистым движением, как будто это была не Елизарова, а тяжелый мешок, подхватил ее под спину и под коленки, развернулся и, подогнув ноги, опустил на пол. Устроившись сверху и стараясь не думать о том, как ей больно, Марк кончил и, помедлив, сел на колени между широко разведенных ног.
Елизарова открыла глаза и теперь наблюдала, как он с трудом стянул презерватив и заставил его исчезнуть.
Марк вытер пот со лба и сказал:
— Дай, я посмотрю.
Елизарова послушно перевернулась на живот. Он отодвинул волосы и вздрогнул. К желтоватым синякам добавились бордовые разводы, как будто ее за ноги протащили по камням.
— Ужасно выглядит, да? — спокойно уточнила Елизарова. — Смотрится хуже, чем на самом деле. Я однажды в детстве упала с перекладины на тренировке, вот там был синяк так синяк, во всю спину.
— На какой тренировке? — бездумно спросил Марк.
— Я до шестнадцати лет гимнастикой занималась. Ты не знаешь, это спорт у инквизов.
Он ее почти не слышал. Хотелось наклониться и губами почувствовать, какие эти отметины горячие.
Марк уже потянулся к ним ртом, когда в дверь настойчиво постучали.
— Лежи, — велел он, взял свою куртку, накрыл Елизарову, а сам надел трусы и брюки.