А
еще запах. Дым. Это был дым. Вонючий, едкий, не дающий вдохнуть полной грудью.
Отмахнулась бы, да руки пока не хотят слушаться.
Нахмурилась,
пытаясь понять, где же я? Вращать шеей все еще не могe, только позднее поняла, что дело не
в переломе или травме, чего подспудно боялась, а в банальном бессилии. Как ни
странно, вокруг было тихо. Голоса слышались, но в отдалении. Снова сжала и
разжала кулак, убеждаясь, что лежу на куче соломы. Поднять руку и рассмотреть
добычу пока не могла, но дышала уже легче, если не считать навязчивого дыма.
Словно рядом со мной жгут сухую траву. Вонючую сухую траву. Понемногу
осматривалась. Скосив глаза, могла видеть только низкий, потемневший потолок из
деревянных балок. Откуда проникает свет не поняла, но света было достаточно.
-
Асана, ты пришла в себя? – услышала вдруг совсем рядом. Не сразу поняла, что
обращаются ко мне. Асана? Почему Асана? Я – Олеся! Видимо, меня приняли за кого-то
другого, а документы не нашли. - Великая Мать, никто уже не верил! – продолжил голос
надрывно.
Надо
мной склонилась молодая девушка, на вид совсем еще ребенок. Черные кудри
обрамляют по-детски пухлое личико. В глаза бросается очень темная, смуглая
кожа. Нахмурилась, рассматривая почти черные губы, при этом у девушки
обнаружились ровные белые зубы, стоило ей радостно улыбнуться.
-
Где я? – просипела, и сама не услышав своего голоса. Какое-то шипение и все.
Даже не хрип.
-
Пить хочешь? – по-своему поняла меня девушка. – Сейчас принесу. И лидяшку
только раздавать начали, - обрадованно заявила она, кивая. Бодро подскочила на
ноги и куда-то умчалась.
Вернулась,
однако, довольно скоро. Села рядом, прямо на пол. Подтянула меня чуть повыше,
отчего у меня непроизвольно вырвался стон. Все тело болело. Ломило каждую
косточку, силы в мышцах не было вовсе. Но девушку мои стоны не смутили. Сначала
она помогла мне напиться, а после приставила ко рту миску с каким-то варевом.
По-другому и не назовешь. Нечто склизкое, безвкусное, пахнущее… неприятно, в
общем.
Сделав
пару глотков, попыталась отстраниться, но девушка не дала, заставляя допить
неприятное варево. Живот почти сразу скрутило сильнейшим спазмом, боль
оказалась настолько резкой, что тело выгнуло дугой, снова застонала.
-
Ой, ты так долго ничего не ела, - спохватилась кормилица. – Наверное, не стоило
тебе столько лидяшки давать.