Пока «Пинк Флойд» переписывался с кассеты на катушку, мы с Пал
Палычем опробовали коньячок. В процессе я больше помалкивал, а
хозяин пространно рассуждал о том, что совершенно напрасно наши
идеологические органы осуждают увлечение советской молодежи
западной рок-музыкой. Отрицая ее эстетическую ценность, они делают
все, чтобы молодежь тянулась к ней. И ладно бы — только к музыке!
Так ведь — и ко всему уродливому, что эта культура порождает в
буржуазных странах.
— Когда я был молод, — пустился в воспоминания Разуваев, — нам
твердили, что джаз — музыка толстых... Сегодня ты играешь джаз, а
завтра — Родину продашь!.. Какая чепуха! Родину мы любили и
проливали за нее кровь на фронте... А потом стали говорить, что
джаз — это порождение негритянской культуры, протест против расовой
дискриминации... Поль Робсон в СССР приезжал... Казалось бы, пора
уже усвоить урок, и коль на смену джазу пришел рок-н-ролл, а ему на
смену хард-рок в 60-х, признать его сразу, а не делать из него
очередной жупел... Ведь рок тоже вышел из рабочих кварталов...
– Вот как? – я сделал вид, что удивлен познаниями Пал Палыча,
хотя из своего времени прекрасно помнил, что рок зарождался по
сути, как современный городской романс. В условиях, созданных
цивилизацией 60-х гг ХХ в., как протест против массовой культуры
мещанского буржуазного общества, частью которой была эстрадная
музыка.
В кабинет заглянула Тигра.
— Уже выпиваете? — не слишком удивилась она. — Пойдемте, мама
зовет.
Мы поднялись. Пал Палыч не стал выключать оба магнитофона.
Останавливать запись было нельзя , сбой произойдет, пусть сами
пишут, ничего страшного, если потом вхолостую поработают. Примерное
время записи (бобина 270 метров) где-то 45 мин, если 520 м – то 90
минут. Нужно было просто поглядывать, не сидеть же все время у
мафонов... А «Стена» альбомчик не маленький. На кассету «Десны» он
уместился с двух сторон – по 45 минут с каждой.
В гостиной снова был накрыт стол, на этот раз — еще более
роскошными яствами, нежели в первый раз. Глафира Семеновна
принялась рассаживать гостей, шутливо сетуя на то, что мужчин мало.
Меня он усадила между дочерью и сестрой, а — Симочку между мужем и
собою. Старшая пионервожатая была не согласна с такой расстановкой
сил — это было видно по ее обиженному взгляду, но виду не
подала.