— Как же! Помню... Такая куртка на молодежном языке называется
косухой, а платок — банданой!
— Надо же, — удивилась она. — Не знала...
Так мы и щебетали до звонка на первую перемену. Услышав его, моя
милая собеседница спохватилась, что не закончила составление
какого-то плана на первое полугоде, а мне надо было идти готовиться
к первому на сегодня занятию, которое как раз придется проводить с
«экспериментальным» восьмым «Г». Общий план в голове у меня уже
сложился. Ошибок первого блина комом я повторять не собирался.
Извлек, так сказать, урок из урока.
Поэтому, с огромным сожалением расставшись со старшей
пионервожатый, она же — комсорг школы номер 22, я поперся в
тренерскую переодеваться. Когда я вышел из нее в раздевалку, та
была битком набита моими оболтусами. Увидев меня, они стихли. Я
отыскал взглядом рыжего, тот ответил мне угрюмым взглядом
исподлобья дикого волчонка. Надо будет как-то наладить с ним
отношения, а то еще ножичком пырнет в подворотне. Я с такими
сталкивался во времена своего советского детства. Они туго
соображают и потому сплошь и рядом поступают во вред себе.
Объективности ради следует признать, что и у меня рыльце в пушку
перед рыжим. Считай — дважды опустил его при свидетелях, а ведь до
моего появления он был в классе в авторитете. Гладить по головке я
его не собирался, но вот повысить самооценку парню все-таки надо.
Хочешь, не хочешь, а чтобы держать класс в повиновении, придется
опираться на четверку вожаков, которых я вычислил еще при первом
знакомстве с классом. Прозвенел звонок. Я похлопал в ладоши и
скомандовал:
— Так, архаровцы, все в зал и построиться, кроме...
Сидорова!
Ватага загалдела и вынеслась в спортзал. Рыжий, съежившись в
углу, ждал выволочки.
— Свисток принес? — спросил я.
— Принес... — буркнул он, и протянул мне черный пластиковый
свисток на черном же шнурке.
— Ого! — оценил я. — Милицейский?.. У отца спер?
— Нет... — без всякой охоты ответил он. — Попросил...
— Ну так передай ему мою благодарность... А сейчас пойдем!
И мы вместе вышли в спортзал. Причем — Сидоров старался
держаться от меня подальше. Оно и понятно! Рыжий боялся, что его
заподозрят в стукачестве. Я велел ему встать в строй. В руках у
меня был классный журнал. Пришла пора опробовать подарок старшины
Сидорова. Пригубил свисток. Дунул. И тот заверещал так, что я едва
не оглох, а кривой, переминающийся с ноги на ногу строй
второгодников застыл, как на фотографии. Видать, эти оглоеды хорошо
знали, что такое милицейский свисток. Похоже, его звук был у них в
крови. Так-то лучше будет…