— Кто-кто?! — фыркнула она.
— Ну этот... Влад Цепеш Задунайский...
— Неужели — ты Брэма Стокера читал?
— Кино смотрел... — ляпнул я.
— Правда?! — удивилась она. — С Бела Лугаши в главной роли?
— Наверное...
— И где такие кинопоказы устраивают?
— Ну эта... — начал я импровизировать. — Я когда в педе учился,
сокурсник, у меня был африканский принц Бхава, видак привез, вот он
и крутил нам фильмы с этим, с Лугаши...
— А видак — это что?
— Видеомагнитофон.
— Слыхала... — вздохнула Тигра, — но видеть не приходилось... Я,
знаешь, люблю классическое кино... Особенно — немое и
черно-белое...
М-да, похоже наши с ней вкусы тоже не совпадают. Из прихожей
донесся сдержанный топот.
— Ну вот, — удовлетворенно сказала математичка. — Я же говорила.
Папа точен, как часы!.. Еще немного и нас позовут к столу.
Я был всецело — за! Даже сквозь плотно прикрытую дверь
просачивались запахи, от которых я истекал слюной. И в самом деле,
вскоре в дверь постучали и голос Глафиры Семеновны позвал:
«Молодежь, мыть руки и к столу!». Хозяйка комнаты поднялась. Я —
тоже. Мы прошли в ванную, вымыли руки и направились в гостиную, где
был накрыт стол. Уж не знаю — в мою ли честь, или в этой семейке
так заведено? Впрочем, этот вопрос вылетел у меня из головы, едва я
миновал дверной проем. Еще бы. Ведь в большой, ярко освещенной
комнате у стола сидел... Павел Павлович Разуваев!
— Проходите, Александр Сергеевич! — радушно воскликнул он. —
Садитесь!
— Добрый вечер, Пал Палыч! — пробормотал я, все еще не придя в
себя от изумления.
Вот так сюрприз! Тигра-то, оказывается, директорская дочка! Вот
почему она позволяет себе приходить в школу в... гм... не в
каноническом облике советской учительницы. Другую бы Шапокляк с
потрохами сожрала. Странно только, что неформалка Разуваева дружит
с безупречно правильной старшей пионерской вожатой Егоровой.
Впрочем, откуда мне знать? Может Симочка только в школе вся такая
плакатная, а потом переодевается и на тусовку с местными хиппарями
и панками, курит «Мальборо» и гоняет на мотоцикле «Ява». Тогда все
сходится. Представил Симу в таком образе, и сердце чаще забилось.
Интересные у меня фантазии.
Впрочем, когда хозяйка дома открыла крышку фарфоровой супницы и
я вдохнул пар, над ней поднявшийся, то всякие посторонние мысли
вылетели у меня из головы. Это была солянка. Великолепно сваренная,
с кусочками разного мяса и разрезанными пополам оливками. Я
выхлебал тарелку и не отказался от добавки. За солянкой последовало
жаркое в горшочках — со свининой и картошкой. И, о чудо,
приготовленное именно так, как я люблю! Именно — я, а не Александр
Сергеевич Данилов.