А
еще через минуту они прошли мимо, даже не посмотрев в мою сторону. Среди них не
было Дениса или кого-то из его охранников.
Меня
бил нервный озноб. Даже когда проводница проверила мой билет и впустила в
вагон, страх не отпустил. И не отпускал всю дорогу.
Мне
досталось место в купе, где помимо меня ехало еще три человека: пожилая пара и
их взрослая дочь. Я забралась на верхнюю полку и молча лежала, делая вид, что
сплю. Мои попутчики долго разговаривали, нудно обсуждая какую-то Машку и ее
отпрысков. В какой-то момент я действительно задремала под их монотонный говор.
В
Уфе они вышли, а на их место сели две женщины. Эти тоже были словоохотливы и
даже пытались разговорить меня. Дохлый номер. Я была не в том состоянии, чтобы
поддерживать беседу с кем бы то ни было.
От
каждого шороха, звука голосов, доносившихся из коридора, шума открываемых и
закрываемых дверей соседних купе я дергалась. Нервы напрягались до предела.
Почти
трое суток я ехала до Томска и все это время не позволила себе ни на минуту
расслабиться. Особенно когда поезд делал длительные остановки в больших
городах. Конечно, даже если бы Денис уже узнал, что я взяла билет именно на
этот поезд, было глупо предполагать, что он сможет перехватить меня в Самаре
или Челябинске. Даже если он закажет частный рейс до одного из больших городов,
вряд ли он успеет состыковать все детали. Если уж и бояться встречи с ним, то в
Томске. Однако никакие рациональные мысли не позволяли мне хотя бы чуть-чуть
успокоиться. Я боялась, боялась бесконечно.
И
только в Томске, когда я сошла с поезда, и поняла, что меня не встречает здесь
ни Денис, ни его прихвостни, а лишь серое безрадостное небо, от сердца
чуть-чуть отлегло.
Билет
до Дивнореченска можно было купить без паспорта, и когда автобус, глухо ухнув,
а потом раскатисто зарычав, отправился в путь, я позволила себе вздохнуть
свободно. Теперь меня не найти. Из Томска каждый день уходили сотни автобусов.
Я могла уехать куда угодно. Ему не найти меня так быстро.
Мне
везло. Все эти дни везло. И это пугало. Даже с автобусом до Усть-Манской
повезло. В него набилось много народа, большинство знало друг друга. Но на меня
никто не обращал особого внимания. Мне было страшно, что кто-нибудь начнет
спрашивать, кто я да зачем еду в их деревню. Я зря боялась — никому не было до
меня дела. Окончательно вымотавшись, я уснула и проспала те четыре часа, что
отделяли меня от конечной цели моего путешествия.