В объятиях страха - страница 25

— Вы Степаныч?

Мой собственный голос показался мне чужим. Только глухой не расслышал бы в нем панические нотки.

— Степан, — кивнул он. — Друзья зовут Степанычем.

— Дайте мне ключи от Любашиного дома, — попросила я. — Она сказала, что предупредила вас.

— Предупредила. — Темные глаза Степаныча, или Степана, смотрели на меня изучающе и серьезно.

Вдруг в воцарившейся тишине разнесся странный свист, и от неожиданности я вздрогнула.

— Чайник закипел. Давай я напою тебя чаем, а потом отвезу и покажу дом.

У меня была тысяча причин не заходить в дом к этому чужаку, не пить с ним чай, не разговаривать, но все они застряли у меня в горле, а потому я последовала за Степаном и переступила порог.

Я осторожно прикрыла за собой дверь, но не стала её захлопывать. В доме пахло кедром, а воздух оказался таким тёплым, что я тут же почувствовала, насколько замерзла, пока шла сюда.

Вслед за хозяином я прошла в кухню. Здесь было по-современному уютно. Окно-купе выходило на террасу, почти такую же, что и с парадной стороны дома, только шире и просторнее.

— Садись за стол, — не оборачиваясь, сказал Степан. — Голодная?

— Нет, спасибо.

— Ну да, конечно. — В его голосе слышалась ирония.

Он заваривал чай и нарезал хлеб, кажется, действительно решив меня накормить. Я все ещё с опаской смотрела на широкую спину. Настоящий сибиряк. Про таких говорят — косая сажень в плечах. Огромный. Опасный. Но не настолько, как он. Разве может быть кто-то страшнее него?

Степан поставил передо мной большую кружку чая, взял вторую себе, а на середину стола водрузил две тарелки с нарезанным белым хлебом и колбасой. Рот тут же наполнился слюной, и я поняла, что не ела уже почти сутки. Последний раз я перекусила пачкой чипсов ещё в поезде на пути к Томску. Тогда мне было не до еды — меня снедал страх. Однако теперь я почувствовала, что голодна, и, словно в подтверждение этому, мой желудок призывно заурчал.

— Ешь, не стесняйся, — пододвинул ко мне тарелку Степан. — Пока больше ничем угостить не могу, только недавно вернулся из тайги.

— Из тайги? — эхом повторила я.

— Да, водил приезжих на медведя.

— Вы охотитесь на медведя? — Я наконец-то подняла на него глаза.

— Медведь, лось, кабан, пушные — всего понемногу.

Я видела любопытный взгляд Степана. Нет, не любопытный — проницательный. Мне казалось, что этот человек все обо мне знает. Не только то, что могла ему рассказать Любаша, а даже то, что я сама про себя знать не знала.