А еще без горластого суетливого Мики квартира будто обезлюдела.
Когда он появлялся, то словно заполнял собой пространство, порой
это раздражало, а теперь стало пусто, гулко. Все еще не верилось,
что он больше не придет, и я не расставался с надеждой, что
остынет, вернется. Но с каждым днем надежда таяла, и я ловил себя
на мысли, что привязался к нему, как к младшему брату, которого у
меня никогда не было. Теперь скучаю по нему, засранцу. И хотя вся
команда злобствовала, сплотилась против него, как против общего
врага, я почему-то испытывал вину. Надо было поговорить еще до
того, как на праздничный ужин в честь нас пришла Энн, предупредить
его, что я буду отыгрывать роль, так надо.
Или это ни на что не повлияло бы? Мику пригласили в другую
команду, а Энн – просто предлог?
Двадцать пятого выписался Жека, примчался в Михайловск и сразу
из больнички пришел на тренировку, увидел Игната на позиции
Погосяна и аж позеленел. Чуть Кондратий его не хватил. Он рвался на
поле, но Сан Саныч его не пустил – куда, мол, тебе? Если так
хочется, со скамейки поучаствуешь.
Зато Левашов, утвердившийся на его позиции, аж порхал по полю –
летал, как бабочка, жалил, как пчела. Не прошли даром изнурительные
дополнительные тренировки. Как вспомню: мы все – домой, а он – на
поле с Гусаком. Витек тоже подтянулся. Что было и что стало – земля
и небо. Но все равно недотягивал. Ничего, все у него впереди.
Двадцать шестого на поле Димидко не
лютовал, отпустил нас пораньше, чтобы мы сил набрались, и
строго-настрого запретил тратить их на женщин. Но Дарине время я
все равно решил уделить – просто встретиться и поболтать, потому
что соскучился жутко. Вроде и рядом мы, а вместе побыть не
получалось.
Сегодня она задерживалась, и я
отправился ожидать ее в «Че», но возле ворот меня перехватил
Тирликас, сидящий в машине.
— Давай, Саня, подвезу тебя, а то
зябко.
Вот теперь и правда стало зябко. Что
он мне за новости принес?
— Мне в «Чемпион», — сказал я,
усаживаясь в салон.
Тирликас завел мотор. Машина
медленно-медленно поехала.
— Убийства одаренных прекратились, —
сказал он, глядя на дорогу. – Но это никак не связано с ячейкой,
которую мы обезвредили. Нить обрывается.
— Но ведь прекратились же, —
задумчиво произнес я.
— Что-то мне подсказывает –
ненадолго, просто нас пытаются сбить со следа. Увы, это наша
внутренняя кухня. Может, обычные люди при власти почувствовали, как
у них земля уходит из-под ног. Вот что бы ты думал на месте
простого человека, если бы знал, что есть прослойка, которая может
навязать тебе свое мнение. Прочесть твои мысли. Про физические
возможности я не говорю, мы, сенсорики, — наименьшая угроза.