Вне школы они действительно много общались и Дану даже было
комфортно с ними. Сначала он немного опасался, что
четырнадцатилетние мальчишки будут казаться ему детьми, но сколь
многое решает образование и контекст. В нем самом бурлила эта
подростковая энергия и все глупости и обиды быстро стирались из-за
яркости новых впечатлений. А сами парни — из интеллигентных семей
верхней границы среднего достатка, образованные и умеющие
уважительно относиться друг к другу... проще говоря, глупые детские
поступки проступали разве что во временами странном чувстве юмор и
легком налете подростковой озабоченности девчонками.
Но БигБи девчонки не особо интересовали. Или он стеснялся об
этом говорить. Дан общался с ним больше всего,они и жили совсем
близко. Вместе ездили в школу и часто — домой после школы.
И в этот день на встречу тоже шли вдвоем. Эйдан и Джереми должны
были встретить их у входа в метро, чтобы вместе поехать на один из
этапов соревнований по уличным танцам. Иронично, что именно в такой
момент — когда вполне уверенный в себе Дан, да еще и в
сопровождении друга, шел на, в некотором роде, культурное событие,
— он встретил Стива и его компанию.
В Гринвич Вилладж немало небольших аллей, где обычно стоят
скамейки, детская или баскетбольная площадки, иногда какой-нибудь
ларек с хот-догами. Парками эту территорию сложно назвать — со всех
сторон через деревья просматриваются жилые дома — но все же
бетонными джунглями эти районы уже не являются. Дан с БигБи как раз
пересекали такую аллею — до входа в метро оставалось совсем
недалеко.
Он уже не помнил своих обидчиков. Стива помнил — и потому что он
был заводилой, и потому что летом он приходил с родителями просить
прощения и в это время Дан уже был собой нынешним, то есть
взрослым. Но остальные парни начисто стерлись из его памяти — он
даже не был уверен, что этим вечером вместе со Стивом на скамейке
сидели те же, кто когда-то травил Дана.
Видимо, угрозы родителей и собственные пять минут позора не
особо повлияли на Стива, потому что сейчас он, завидев Дана без
сопровождения взрослых, расплылся в мерзкой злобной улыбке.
Что по-своему поражало: даже понимая, что сейчас он умнее, что
он уже не тринадцатилетний беззащитный школьник, Дан интуитивно
поежился. Разбираться с подростковыми дрязгами ему совсем не
хотелось.