***
Так что Лёша освободился ещё десять лет назад. Узнав об этом, Настя с замиранием сердца ждала звонка или письма. Хоть какой-нибудь весточки! Да, он её послал, сказал, что больше не любит, но разве он мог её забыть? Разве такую любовь можно вычеркнуть из памяти? «Если ты меня разлюбишь… Я никогда тебя не разлюблю…». Лишь спустя много лет её сердце ожесточилось и перестало ждать чуда.
— И чего он от тебя хочет? — спросила Ксю.
— Назначил встречу в туалете бизнес-центра. Тут недалеко. Сказал, что если я не приду, то больше никогда его не увижу.
Ксю сморщила лоб, размышляя.
— Нифига себе шантаж. А ты хочешь его увидеть?
— Ксю! После того, как он со мной поступил? После тринадцати лет молчания?!
— Понятно, — сказала Ксю, — значит, хочешь. Ты должна поехать, Настя. Он не просто так позвонил, у него какое-то важное дело. Собирайся. А я тебя прикрою перед Алкой.
— Я что, собачонка, которая бежит к хозяину по первому зову? — возмутилась Настя.
— Ты пожалеешь, если не поговоришь с ним. Я ведь права? Скажи честно.
— Ты права, — вынуждена была согласиться Настя, — я пожалею. И вообще у меня такое ощущение, что я пожалею в любом случае, — если поеду и если нет…
***
Она припарковала свою подержанную «Калинушку» у сверкающего стеклом и бетоном бизнес-центра. Глянула на часы: до назначенного времени оставалась одна минута. Похоже, Лёша знал, где она работает, и сколько ей нужно времени, чтобы доехать до площади Конституции. Подошла к стойке администрации, назвала своё имя:
— Крошина Анастасия.
Дежурный администратор проверил фамилию в базе данных и без лишних вопросов выдал Насте пропуск. Значит, о том, что Настя вышла замуж за Юру Крошина, Лёша тоже знал.
Она зашла в лифт и нажала на кнопку тридцать третьего этажа. Стальные двери бесшумно сомкнулись и лифт тронулся. В зеркале Настя видела своё напряжённое лицо со сжатыми ненакрашенными губами. Волосы, подхваченные пластмассовым крабом, в ярком искусственном свете казались тусклыми и посечёнными. Под глазами темнели круги. Тринадцать лет бедной и несчастливой жизни оставили явственный отпечаток на её лице. Ей шёл тридцать второй год, а выглядела она на все тридцать семь. Примерно на половине пути заложило уши.
Она вышла на нужном этаже и покрутила головой: из трёх коридоров, отходивших от лифтового холла, два были заперты. Только один плохо освещенный коридор уходил влево. Настя пошла по нему, читая попадавшиеся надписи на кабинетах. Похоже, на этом этаже не было действующих офисов. Или они работали не каждый день.