– Нет, – мотнул головой юноша. –
Марину убили.
– Марину? – вздрогнула Измайлова. –
Тоже отравили?
– Нет. Задушили, как и Машу с
Олей.
– И все трое – из Тёминой группы, –
пробормотала после короткой паузы девушка. – Странное
совпадение…
– А если еще вспомнить, что и Артемио
оттуда же…
– Артемио вы же на меня хотите
повесить, – резко бросила Галя. – Нестыковочка у вас: Марину-то я
точно не убивала, тут у меня алиби – железобетонее не
придумаешь!
– Никто ни на кого не собирается
ничего вешать! – вспылил Олег, но тут же постарался взять себя в
руки. – Мы арестовали Мамаева – у него на руках остались следы от
струны, – сообщил он. – Смерть Марины – на его совести. А значит, и
Машина, и Олина – наверняка тоже, но…
– А я ведь говорила: не нужно его
освобождать! – взвилась Измайлова, не дав ему закончить. – Вот, не
послушали меня – расхлебывайте теперь!
– Расхлебаем, быть уверена! – заверил
юноша. – Мамаев свое получит!
– Вот только Марину уже не
вернешь!
– Как и Артемио! – снова не сдержался
Олег. – Каким бы негодяем ни оказался Мамаев, про снотворное он не
знал!
– Это если ваша драгоценная Кора
говорит правду!
– Или если не врешь ты!
– Мне-то какой смысл врать? – резко,
словно рубильник переключила, сбавила тон Галя. – Чтобы злодейкой
себя выставить?
– Например, чтобы отмазать кого-то
другого, – высказал предположение юноша.
– Зачем?! – снова повышая голос,
патетически всплеснула руками Измайлова. – Да и кого?
– Сестру, – прямо сказал Олег.
– Дильку? – весьма правдоподобно
удивилась Галя. – Да она мухи не обидит – какой из нее убийца!
– А если она просто хотела пошутить?
Есть снотворное – почему бы не подсыпать его кому-нибудь? И лучше
побольше, чтобы наверняка подействовало. Скажешь, не похоже на
нее?
– Совсем не похоже, – не согласилась
Измайлова. – Она у меня, может, и легкомысленная немного, но вовсе
не дура. Это к вопросу о «побольше». Наоборот, подсыпала бы самую
малость – чтобы ни в коем случае не переборщить. Или, скорее,
постаралась бы выяснить точную дозировку.
– Но не выяснила?
– Она не знала о снотворном, – глядя
собеседнику прямо в глаза, четко – почти по слогам – проговорила
Галя. – Я не рассказывала о нем – ни ей, ни кому другому. Просто
сам прикинь: с какой стати? Я здесь одна медик, больше никому
содержимое корабельной аптечки просто не интересно – по крайней
мере, пока не потребуются лекарства. А на сон из наших, вроде,
никто не жаловался! И уж тем более Диляра… Нет, я понимаю ход ваших
с Вербицким мыслей: младшая сестра нашалила и влипла, теперь
старшая ее покрывает, беря вину на себя… Честно скажу, не знаю, как
бы я повела себя, будь Диля и вправду в чем-то таком замешана. Как
ни крути, я за нее отвечаю… Может быть, и правда, постаралась бы
отмазать. Не знаю! – почти прокричала она в лицо собеседнику. – Не
знаю и не хочу знать!.. Но по-любому сейчас – не тот случай, –
теперь Измайлова снова говорила спокойно и даже чуть отстраненно. –
Я не рассказывала Диле про снотворное. Никому не рассказывала.