– Ну, что? – спросил Олег появившуюся
на пороге Инну.
– Нервы надо лечить, – сердито
буркнула та, удостоив Геру презрительным взглядом. – Тогда и хвосты
вокруг мерещиться перестанут.
– Никакого хвоста? – уточнил Андрей –
как показалось Олегу, с облегчением.
– Иного я и не ждала, – заявила
Иноземцева.
За ее спиной появилась Диля,
выглядевшая сейчас куда самоувереннее, чем каких-то пять минут
назад. Она осталась в облегающей серой футболке, форменную куртку
повесила на пояс, связав рукава узлом впереди – как видно для того,
чтобы прикрыть дыру на штанах.
– О, ножичек, – требовательно
протянула Измайлова руку в сторону Тёмы. – Дай, лоскут отрежу,
чтобы не болтался.
Тот послушно подал ей свою железку.
Диля ухватилась за нее пальцами, лезвие неловко повернулось и
царапнуло паренька по уже разжатой ладони, заставив его вскрикнуть.
Все машинально посмотрели на Тёму: тонкая струйка крови сбежала из
пореза к запястью, несколько капель упали на пол.
И струйка, и капли были насыщенного,
густо-синего цвета.
Тёма поднял руку к лицу и, кажется,
только тогда понял, что именно видят все остальные.
– Э… Я могу все объяснить… –
пролепетал он, в миг изменившись в лице. – Это не то, что вы…
Железная труба в руке Максима со
свистом рассекла воздух и ударила Тёму по затылку. Глаза паренька
закатились, и он кулем рухнул на пол.
– Что ты делаешь… – начал было
Вербицкий, и осекся на полуслове: под треск рвущейся одежды тело у
их ног начало стремительно меняться.
Руки Тёмы обернулись серыми,
практически в цвет униформы «Ковчега», безобразными спрутьими
щупальцами, ноги вытянулись почти вдвое и торчали теперь из штанин,
словно нелепые ходули – тонкие и тоже серые, на спине под лоскутом
лопнувшей куртки вырос огромный горб, заставивший тело завалиться
на бок, лишившаяся волос голова смялась, будто ком теста под
пальцами пекаря, продавившись сверху и несимметрично расплывшись
вперед и в стороны. Ну и завершил всю эту абсурдную картину
длинный, изогнутый…
– Хвост! – выпалил Олег, против воли
пятясь к дверям рубки.
– Я же говорил! – выдохнул Гера –
впрочем, намного более испуганно, нежели удовлетворенно.
– За завтраком он как раз рядом с
Дилей сидел… – пробормотала Даша.
– Японская чума! – глубокомысленно
подытожил обмен репликами Вербицкий.
«Ковчег», день четвертый