Самое смешное, резкий, басовитый голос инструктора мерещился мне каждый раз на заданиях, пока я размещалась на позиции. Ветер нюхала всегда, вернее проверяла по прибору. Важная вещь для снайпера, особенно при стрельбе на дальние расстояния.
Мне удалось срастись с винтовкой, стать с ней одним целым, особенно, когда в прицел я видела сосредоточенного Андрея, незаметно подмигивающего мне в процессе перебежки через открытое пространство.
— Я всегда чувствую, что ты смотришь на меня, — шутливо чмокал в кончик носа Андрей, обнимая по дороге домой. — Волосы на холке встают. И не только они.
Возвращаясь в квартиру, мы набрасывались друг на друга прямо в коридоре, не доходя до спальни. Запах пота, горячка стихающего адреналина, пыль, осевшая на спецовку. Мы как звери отдавались животной похоти, не обращая внимания на тонкие перегородки между нами и соседями.
Я столько раз стояла со спущенным штанами вдавленная в стену, пока Дрон с оттяжкой вбивался в меня сзади, столько раз наминала колени, давясь слюнями и членом, что в прихожей не осталось ни одного миллиметра, не затраханного нами.
После смерти Андрея, выписавшись из больницы, я часто сидела, подперев спиной входную дверь, прижав к плечу приклад, наставив ствол на окно, и выискивала через сетку мишени любимого мужчину в пустоте шумного города. Всего одно подмигивание и чуть заметное подрагивание губ, сдерживаемых от улыбки, и у меня вновь нашлись бы силы и желание идти дальше.
Кроме беременности и воспоминаний у меня ничего не осталось от счастливой жизни. Конечно, нам не раздавали розовые очки, не романтизировали работу. Идя на задание, мы знали, что могут вернуться не все. Знали, но, захлёбываясь любовью, думали, что нас это не коснётся. По крайне мере, думала так я, судя по клятве, взятой Дроном с Давида.
Только сейчас до меня дошло, что Андрей никогда не упускал этой случайности. Продав свои ущербные коморки, выданные государством, и добавив заработанных денег, мы приобрели просторную квартиру на двадцать седьмом этаже в престижном районе, и Дрон настоял, чтобы её записали на меня. Тоже произошло с машиной, с банковским счётом, с участком земли на берегу залива, купленном в строящемся посёлке. Всё оформлялось на меня, как бы я не сопротивлялась.
— Дай побыть женихом-нищебродом с упакованной невестой, — шутил Андрей, убеждая меня в своей правоте и запрещая спорить.