— Что ты делаешь? — сглатываю горечь, распирающую горло. Мне тошно от одной мысли, что кто-то посмел вторгнуться сюда и стереть следы Андрея.
— Грязь, Рената, — спокойно поднимается и отправляет тряпку в ведро Давид. — Беременным вредно дышать пыльным воздухом. Проходи на кухню. Еда в контейнерах.
Окончание фразы звучит как приказ, поэтому я не смею спорить, привыкнув за много лет к молчаливому подчинению. В армии ты не думаешь над словами старших по званию. Ты прикладываешь руку к козырьку и выполняешь озвученное.
Зайдя на кухню, замечаю открытое на проветривание окно, чистую поверхность мебели, блестящие от влажной уборки полы. На столе множество полипропиленовых лотков с курицей, рыбой, рисом, картофелем. Два вида салата, несколько прозрачных коробочек с пирожными, перелитый в графин для водки апельсиновый сок.
Что делают нормальные женщины, получившие заботу, когда нет сил позаботиться о себе самой? Я сижу на высоком табурете, невидяще пялюсь на съестное изобилие и тихо скулю, вытирая слёзы широкими рукавами.
Рената
— Эй, Блошка, ты чего? — долетает до меня вибрирующий голос Давида, а следом плеч касаются горячие ладони, поднимая и прижимая к не менее разгорячённой груди. — Совсем расклеилась, малышка.
Он покачивает меня как ребёнка, растирает озябшую спину и шепчет какой-то бред в макушку. Если Давид надеется так успокоить мою истерику, то его планы терпят крах. Меня разбирает ещё сильнее, и всё невыплаканное за последние два месяца прорывает блок в груди. Слишком сильным и невыносимым для меня оказывается тепло Анжиева, которого я враз лишилась.
— Мне так не хватает Андрея, — признаюсь, утыкаясь носом в пропахшую по́том футболку. — Его улыбки. Его подшучиваний, которые раньше меня бесили.
— Хочешь, я отвезу тебя завтра на кладбище? — предлагает Давид. Уверена, командир делает это из лучших побуждений, но меня сносит лавиной ненависти и боли.
— Его там нет! — выкрикиваю, отталкиваясь от него и вытирая кулаком соль и слюни с подбородка. — Предлагаешь мне идти к могиле, где закопаны расчёска и бритвенный станок?!
Я знаю это, потому что тело Дрона никто не стал искать. В гроб положили предметы личной гигиены, оставшиеся в шкафчике казармы. Именно их захоронили с положенными почестями и поверх установили крест.
Почти не сохранился в памяти тот день. Помню только парней, подходящих к яме и бросающих горсть земли. Кажется, меня тоже подводили к краю пропасти, а потом я с остервенением вымывала грязь из-под ногтей. В голове на репите крутился стук земли о крышку пустого гроба, навязчиво напоминая, что Андрея в нём нет. Он остался в песках пустыни, изуродованный, надруганный и неупокоенный.