Двенадцать лет он защищал меня, дрался, не позволял обижать и втягивать в сомнительные разборки. Сложно пятилетнему ребёнку оказаться брошенным в эту среду. Воровство, издевательства, насмешки, тёмная свалка по ночам. Дети слишком жестоки, а взаперти жестокость увеличивается в стократ.
Дрон никогда не выпускал меня из поля зрения, делился отвоёванной, лучшей едой, в бою добывал понравившуюся игрушку, умудрялся достать запасные колготки, без штопки на пятках. На пятнадцать лет подарил серебряный браслет, на шестнадцать цепочку, на семнадцать красивое платье, на восемнадцать телефон. И никто не смел отобрать его подарки.
Андрей научил меня новым понятиям. Забота, тепло, нужность. Такие сложные и необходимые слова для брошенного взрослым миром зверька. Я выжила в этой клетке только благодаря ему. Выжила, научилась защищаться, смогла не сломаться и не очерстветь окончательно. Как бы сложно не было без него, целый год меня вытягивало ожидание скорейшей встречи.
Мы собирались пожениться, как только заработаем денег. Не успели. Платили хорошо, да только свадьбу мы отложили до завершения очередного контракта.
Последнее задание, последняя ночь перед ним, последние планы, обмусоленные этой ночью. Маленький домик в курортном городке, персиковый сад, большая, мохнатая собака во дворе и много детей, которые никогда не узнают холод отторжения в стенах детского дома.
Глупцы, слишком громко кричащие о своих намерениях. Забыли, что счастье любит тишину, что будущее не приемлет красочных мечтаний, что горячечный бред допустим лишь в спальне за закрытым дверями.
Тогда мы любили друг друга как в последний раз. До скрипа стираясь кожей о кожу, до боли вгрызаясь в губы, до хрипа соединяясь и теряя начало в продолжение общего целого. Мы сгорали в объятиях, плавились в извечном танце, покланялись адовой страсти под неусыпным взглядом мутной луны, зависшей в грязной вате сереющих облаков.
— Через три дня мы станем абсолютно свободны, — прошептал Дрон, лениво гладя меня по спине и устремив взгляд в открытое окно, где серость сменялась золотистой палитрой рассвета.
Роковые слова. Он стал свободен от всего. От обязательств. От меня. От тепла. От нужности. Больше не будет маленького домика на море, окутанного солёным ветром. Не будет большой, мохнатой собаки, басовито лающей на птиц. Не будет много детей, срывающих пушистые персики с деревьев в саду.