Перестали звякать ложки, прекратились хлюпанья, смолк
померанский гул, повисла траурная тишина. В этой тишине я расслышал
спокойную, едва уловимую мелодию, которая доносилась из варочного
цеха. Медовый голос Фрэнка Синатры сочился среди стариков, как
туман в лощине меж гнилых пней.
Вся «Песочница» повернула помятые сухие лица в нашу сторону.
Испуганное и в то же время любопытное выражение их глаз напоминало
взгляды мартышек в зоопарке. Из дальнего угла, где за столом сидело
трое крепких парней, послышалось молодецкое гоготание. Кто-то из
них крикнул:
- Вломи ему, Шурум!
Сразу стало понятно, перед кем он ломал комедию. Не заметил, как
Яхо оказался у меня за спиной и резко дернул за воротник футболки,
да так, что та затрещала. Размахивая руками, я повалился вместе со
стулом навзничь. Не успел опомниться, как уже волочился по
бетонному полу. Зашаркали ботинки, заскрипели стулья, раздвигаясь
перед нами, как ряска перед лодкой. Приободренный ухарскими
воплями, Шурум вошел в раж, визжал и сыпал малопонятными
словечками, размахивал руками и норовил пнуть меня по ребрам. Я как
мог, уворачивался. Воротник больно впился в горло и не позволял
даже пискнуть, глаза лезли на лоб. Обеими руками я оттягивал
горловину, стараясь вдохнуть, перебирал задними ногами, как
кузнечик.
Мы вывалились из столовой под улюлюканье молодчиков, под
молчание стариков и под медовый баритон Синатры. Я вспомнил о
полиции. Возможно, кто-то из служителей Фемиды находился в зале?!
Обязательно кто-то да был. Там столько народа! Ага, и каждый в
испуге отдергивал ноги, чтобы я не уцепился. Теперь много чего
стало по-другому.
Словно корыто с хламом, Яхо уволок меня за угол.
- Ну все, Карабас, тебе, это… крышка! - визжал Шурум. - Держи
его,Яхо!
Непоколебимый бичуган, обхватив меня обручем мускулистых рук,
прижал к животу. Да так, что я не мог вздохнуть и только
крякал.
- Послушай, - сиплым голосом давил я, - давайте уладим все
мирно.
Я уже был готов согласиться чинить чертов самолет, лишь бы они
оставили меня в покое.
- Я, это… покажу тебе, как нам перечить! - визжал Шурум, не
слушая меня. Встал в боксерскую стойку и запрыгал на месте. -
Самолетчик хренов, - при этих словах он двинул мне по челюсти. Моя
голова мотнулась влево, волосы упали на глаза. По-настоящему стало
страшно только сейчас, когда громила обездвижил меня, а сумасшедший
наркоман принялся обрабатывать. Вдруг представилось, что у Шурума в
кармане может оказаться нож или опасная бритва, психи любят бритвы.
О господи. Их словно магнитом тянет к заточенным штуковинам. Удар
по левой скуле отбросил мою голову вправо. Потом снова влево. И тут
сквозь растрепанную челку я заметил за спиной Шурума невесть откуда
взявшегося типа. Сколько? Три-четыре секунды прошло, пока моя
голова летала из стороны в сторону, а он стоит и не шелохнется,
словно с самого начала был здесь.