На обед мы шли единым строем. Впереди шествовал Табаки - Шурум и
тявкал на прохожих. Для полного сходства не хватало лишь задирания
ноги на фонарные столбы.
Окно над палисадником было закрыто и задернуто шторами. Весь
обед я взглядывал на него, но чуда не случилось.
К концу рабочего дня вымотанный, перепачканный смазкой, я
переоделся, попрощался с Его Величеством, с Яхо и побрел в свою
берлогу.
В эту ночь Андрей не пришел. Распираемый гордостью, я изнывал в
нетерпении сообщить ему нечто важное, что утаил от авиаторов. Хотя
в интересах конспирации не произвел пробного запуска, в исправности
двигателя был уверен на все сто. Эту уверенность мне подарила
Что делать завтра я не знал. Без сна ворочался на влажном
матрасе, прислушивался к тишине за дверью в надежде услышать шаги
по ступеням. В конце, концов, все же вырубился.
Андрей разбудил меня рано утром. Небо едва просветлело, в
комнате царил неуютный сумрак. Я с трудом разлепил веки и долго
стряхивал сонное оцепенение. Андрей извинился, что вчера прийти не
смог, зато теперь весь во внимании. Я рассказал о своих трудовых
подвигах и поинтересовался планами на сегодня.
- Михалыч, слушай сюда, - Андрей внимательно посмотрел мне в
глаза, что настраивало на чрезвычайность предстоящего разговора. -
Ты молодец, однозначно. Золотые руки и все такое. Но теперь нам
надо его угнать. Что для этого нужно? Первое, убедиться, что машина
работает и заправлена.
Я прервал его и сразу разрешил одну проблему. Датчик показывал:
баки под завязку.
- Великолепно, - Андрей потер ладони и продолжил
перечисление.
- Чтобы запустить движки, необходим ключ. Хотя, я уверен, ты и
так сможешь. Третье, надо выкатить самолет из ангара и открыть
ворота на шоссе. Исключая имеющееся, получается, что главная задача
открыть ворота и ангар.
- Постой, - воскликнул я, - ты забыл о Шуруме с Яхо? Они целыми
днями торчат в ангаре.
- Не дрейфь. Их я беру на себя. Ты главное испытай двигатель,
убедись, что через пару - тройку километров не навернется.
Неожиданно Андрей закончил разговор, встал с кресла и ушел. Я
открыл рот и смотрел в след удаляющейся фигуре. Понятное дело, что
заснуть уже не мог, лежал с открытыми глазами и все думал,
приснился он мне или на самом деле приходил?
В столовой за завтраком я зря тешился надеждами. Комната за
кружевом занавесок просвечивала темнотой. С половины одиннадцатого
до половины двенадцатого прождал авиаторов. Когда появились Шурум
был чернее тучи. Он предупредил меня, что впредь, за каждый день
простоя ЛАшки, я отвечаю сломанным пальцем. Два увесистых пинка,
которыми он выпроводил меня из диспетчерской, не позволили
сомневаться в его намерениях. Надо признать, я испугался. С
мрачными мыслями трусцой проследовал к самолету, влез на стремянку
и изобразил бурную деятельность.