Я был вне себя от ярости и чувства
несправедливости, ведь я столько всего упустил интересного в жизни СВОЕГО ребенка
за эти месяцы! Первые слюни, первые сопли, первые какашки — чему там еще
родители обычно радуются и умиляются, и выглядят при этом, как будто у них
плещется кисель в голове вместо мозга?
Обида клокотала во мне в унисон со злостью. А
на фоне всего этого восстания крепким ростком пробиралось счастье. Это что же,
я папа? Охренеть, как это круто!
Я ПАПА! ПАПА Я! ПА-А-А-АПА!
— Глеб, тебе плохо? Воды? Будешь?
— Твое самочувствие — это тоже ретроградный
Меркурий?
Вскинув бровки, малышка поставила передо мной
бутылочку с водой и уставилась в книгу. Скованными движениями я открутил
крышку, которая тут же улетела под стол. Так, что она там сказала:
«Я ее укачивала час».
Это самое «ее» могло быть и малюткой, и крохой,
и еще хрен знает чем. Но что-то подсказывало мне, что Света имела ввиду пол ребенка.
Её! Её, Рыжий! У тебя дочь! Дочь, которую ты
так хотел!
Не веря своим глазам, я сидел напротив Светы,
попивал водичку и ждал, когда в ней проснется совесть. Но ее зрачки продолжали
бегать по строчкам, а до меня этой засранке не было никакого дела!
— Так и что, Глеб? Что помешало приехать вчера
вечером? Видимо, рандеву с Юлией? Прощальный трах с секретаршей? Это сорвало
твои планы?
И все-таки это ревность,
пусть не отмазывается!
— Я не понимаю, ты сейчас серьезно? Света, а
ты уверена, что нам больше поговорить с тобой не о чем?
— Ты прав, — она решительно отложила книгу и
вздохнула так, словно ей было очень тяжко. — Надо с этим покончить. Раз и
навсегда.
Я поднялся с мягкого диванчика, обшитого кожей,
и подошел ближе. Я хотел увидеть младенца. Я жаждал посмотреть на свою дочь!
— Это мальчик или девочка? — все же спросил я,
глядя на крохотный носик и пухлые губки.
— Василиса, — промурлыкала Света. — Ва-асечка…
— Девочка... — улыбнулся я во все зубы до
трещин в уголках рта. — Глаза у нее какие необычные.
— Да. У многих детей при рождении они
синие-синие, а потом меняются. Я раньше этого не знала. Видимо, ты тоже, —
хихикнула Света. — Рыжий, у тебя такое лицо…
— Как интересно, — почесал свою рыжую «тыковку»
я, не прекращая глядеть на крохотное продолжение себя.
— Это точно. Но, может быть, мы все-таки
подойдем к делу, Глеб?