Я обсушила волосы полотенцем и
обработала лицо. Натянула свежую рубаху. Теперь по пояс сверху
вполне приличный человек, если на руки не смотреть. И в лицо не
заглядывать.
На очереди нижняя половина.
Начала я с самого низа. Ступни мужчины
были длинными, ровными, ногти аккуратно подстрижены. Всё же он был
щёголем. Точнее, пока ещё есть. В отличие от коленей, подошвы были
почти чистыми. Очевидно, разували его уже после того, как
переломали ноги. Надеюсь, он тогда был без сознания. Очень сильно
сомневаюсь, голенища сапог деликатно разрезали. Скорее, просто
сдёргивали. Зато переломы обошлись без смещения. Возможно, тогда их
и вправили. Невзначай.
Голени я уложила в лубки. Немного
помедлила, перед тем как стягивать штаны. Нет, ну а что? Мне всё
равно ему судно подставлять, подмывать… Даже если он будет
справлять нужду в портки, всё равно раздевать придётся.
И я с решительным видом развязала на
них верёвочки и спустила.
Мужской инструмент у тела рос из
густых золотистых зарослей и был куда внушительней, чем у деда
Матея. Старый травник быстро разгадал ложь про вдовство, и
совершенно не смущаясь, будто рассказывал, как готовить микстуру от
кашля, поведал, откуда появляются дети и что для этого нужно пить.
И что нужно пить, чтобы дети не появлялись.
Так что в теории я была
подкована.
С практикой были проблемы.
Я так деду Матею и сказала: не хочу,
чтобы в меня палкой тыкали, даже если она кожаная и без костей. А
он на это только посмеивался:
- Зарекалась, - говорит, -
баба…
- Что, - говорю, -
зарекалась?
А он:
- Это тебе муж расскажет!
Мне очень не хватало деда. Сейчас я бы
с ним посоветовалась, что делать, вместо того чтобы пялиться на
всякие непотребства.
Я осторожно, стараясь лишний раз не
тревожить травмы, стянула штаны с ног. Обтёрла тёплой тряпочкой.
Инструмент на это увеличился в размерах. Смотри-ка! Сам почти
мёртвый, а размножальник шевелится! Потом осторожно натянула дедовы
подштанники.
Закончив с ранами, я влила разбойнику
в рот общеукрепляющий настой и накрыла тулупом. Что я могла сделать
– сделала. Остальное его забота. Бросила его бельё в ту самую
лохань, в которой мыла волосы – не пропадать же гретой воде! – и
понесла в сени. Замочить. Пока мужчина не пришел в себя, запас
белья жизненно необходим.
Он, конечно, может, и вообще не
придёт.