Но с этой проблемой будем разбираться
по мере наступления.
Теперь, когда с найдёнышем было
покончено, – в хорошем смысле этого слова, - настал черёд
хозяйства. Рыжая Зорька, зараза, опять выломала жердь в стойле и,
высунув рогатую голову в дыру, с укоризной блеяла в мою сторону.
Понятное дело, еда не по расписанию всех огорчает. Меня тоже. Я же
на неё не блею? Покормила живность и пошла в сени.
Пока застирывала подштанники,
заметила, что сшиты они из дорогой ткани. Сама когда-то из такой
носила, пока жила дома. Неплохо нынче разбойнички живут!
Стараясь не думать, откуда у мужчины
эти вещи, я вернулась в комнату.
Тело заёрзало под тулупом, пытаясь
свернуться. Подошла ближе, но уже на подступах поняла, в чём дело.
Мужчина стучал зубами. Теперь, когда организм оказался в тепле, он
мог себе позволить разогнать жар. Сейчас его потрясёт, потрясёт, и
как ударит лихорадкой…
Я заварила потогонный сбор,
приглядывая травки от кашля. Если до утра дотянет, как пить дать,
махровая простуда вылезет. Почки, опять же, если не отбили, то
отморозил. Я добавила ещё пару травок в заварник. Одни убытки от
мужика в доме, что бы ни говорил дед Матей.
Вскоре тело начало буянить. В смысле,
скинуло тулуп, стало стонать, крутиться, капризничать – в смысле,
отказывалось пить настой. Потом принялось бредить. Бормотало что-то
невнятное. Разобрала я только «мама» и «нет», но на счёт первого не
уверена.
Тут я поняла свою ошибку. Его нужно
было сразу грузить на полати. На полу хоть и было удобнее с ним
возиться, но всё ж не лето на дворе. Понизу изрядно тянуло холодом,
и циновка особо не спасала.
Я вздохнула и снова попёрлась на
улицу, за досками. Уложила горкой, застелила тканью, обмотала
разбойника крепкой веревкой подмышками прямо с циновкой и потянула,
как на салазках. Уложила ближе к печи, сама устроилась рядом, время
от времени просыпаясь, чтобы дать отвар, обтереть или сменить под
телом бельё. Так на него пелёнок не напасёшься! К утру жар наконец
удалось сбить, и мужчина просто уснул.
Или не просто. Но, во всяком случае,
он перестал вскидывать свои лубочные конечности, хрипеть и бредить.
Я пощупала пульс. Пульс был хороший. Крепкий.
Как я и предполагала, этот упрямый тип
намеревался выжить.
Я зевнула. За окном было светло, хоть
и свежо. Я затопила печь, надела холодайку, выгнала живность
размяться, вычистила хлев, подоила козу. Попоила тело свежим
молоком. Себе запекла омлет, подмешав в него муки для сытости.
Заварила бодрящий чай. Прихлёбывая из кружки, открыла папину книгу.
По-хорошему, нужно рассказать городскому магу о вчерашней встрече с
чудищем. И поскольку он совершенно точно никакой информацией
делиться не будет, неплохо бы самой понять, что это за
зверь.