Мы занимаем места: Свят во главе стола, мы со Славой по бокам от него, напротив друг друга. Я мгновенно подхватываю пальцами бокал белого вина и делаю прохладный глоток, впервые радуясь, что перестала кормить малыша грудью пару месяцев назад. Без вина я просто не переживу этот вечер.
Затем мы-все в молчании приступаем к еде. Напряжение за столом буквально можно резать ножом, и ждать другого было бы глупо. У меня дрожат пальцы, сердце ни на секунду не останавливает свой скорый бег, а разум не прекращает борьбы со страхом взглянуть на Славу хотя бы одним глазом. Но я знаю, что я там увижу, потому и не рискую.
Господи, когда я в последний раз так нервничала? Наверное, очень давно.
— Излагай, сын, — наконец, разрушает молчание Свят. — Какое обстоятельство тебя всё же вынудило навестить отца через столько времени игнорирования?
— Мне нужны деньги, — без обиняков заявляет Слава.
— Неожиданно, — хмыкает его отец. — Мне казалось, что ты с трудом терпишь то, что я плачу за твое обучение, не то, чтобы просить финансирования на какие-то другие нужды. Полагаю, случилось что-то серьёзное?
— Именно так. У моей матери, твоей бывшей жены, — с нажимом на два последних слова произносит Слава, и я вновь кожей чувствую его тяжёлый взгляд, — снова случился приступ. Врачи говорят, что ей требуется повторное лечение.
Он говорит твёрдо и, как будто бы без эмоционально, но я когда-то хорошо знала своего друга — он скрывает боль, потому я невольно поднимаю на него глаза. Слава выглядит расслабленным и безучастным, и лишь морщинка между его бровей говорит о его настоящем состоянии — он ненавидит зависеть от кого-либо, а особенно от своего отца, но и альтернативы у него нет.
— Повторное лечение... — без интереса повторяет Свят. — Но, сын, ты же видишь, что у меня самого семья. Считаешь, моя нынешняя жена одобрит то, что я трачу семейный бюджет на свою бывшую, пусть она и очень нуждается?
Мой муж откровенно провоцирует своего сына — Свят никогда не обсуждает со мной, как ему распоряжаться своими доходами.
И провокация работает.
Слава мгновенно вонзает в меня горящий яростью взгляд, держит секунду, а затем говорит сквозь зубы уже отцу:
— Насколько я помню, Яся не отличалась скупостью. Впрочем, всё могло измениться. Но не забывай, па-па, что в состоянии моей матери виновен ты.