Академического моста и в помине
нет.
И многих микрорайонов, конечно же,
всё ещё нет, вместо них пустыри или вообще лес.
Выгрузились мы на «Кафе». Остановка
эта была оформлена самым наишикарнейшим образом – фактически,
никак. Наверное, летом был какой-то кармашек, но зимой его
совершенно погребло под снегом. А в метре от края начинался резко
уходящий в болото уклон. Сейчас всё замёрзло, но всё равно
неприятно вот так высаживаться. Надо сказать, что остановка эта по
жизни какая-то невезучая. Так ведь и не будет над ней никакого
навеса ещё лет сорок или даже пятьдесят...
Я ГЛАЗЕЮ ПО СТОРОНАМ И
НЕМНОГО ПАНИКУЮ
Мы дождались, пока автобус отъедет,
перешли дорогу, и тут я увидела его! Магазин-стекляшку.
Стекляшками, я так понимаю, будут называть всё большое, по кругу
сплошь оформленное панорамными витринами. У нас наверху, между
Областной клинической больницей (которую все местные для краткости
просто называют «областная», без всяких там больниц) и школой тоже
стекляшку построят. Года через три, что ли.
Но эта стекляшка стояла тут уже
несколько лет и помнилась мне тем, что когда бы мы ни заходили в
неё, там всегда, вот всегда продавалась жарено-копчёная мойва.
Вообще, у него, видать, рыбная специализация была, что ли, потому
что помню и солёную рыбу типа той же мойвы или селёдки, и
бесконечные ряды витрин и холодильников, в которых лежала мороженая
камбала, минтай, хек и прочая недорогая пролетарская рыба. Но мойва
горячего копчения – это же моя любовь. Это было настолько вкусно,
что мой рот немедленно наполнился слюной. И стоила эта рыбка
какие-то смешные деньги, сорок копеек за килограмм, что ли, а
свежемороженная – вообще двадцать. Я и свежемороженой бы купила,
дома пожарить. Тут её пока вообще считают едой для кошек, дешевле
минтая. Если бы не наш патефон дурацкий, обязательно бы попросилась
зайти, а так с грузом крюк делать... Но я сюда прогуляюсь
обязательно!
Это я всё думала про себя, пока мы
переходили дорогу и направлялись вверх, к дому.
Штаны мои звонко, с присвистом делали
ш-шур-ш-шур. Я зимами всегда была самая блатная. У большинства
детей штаны были просто шерстяные или с начёсом, толстые такие.
После прогулок эти штаны облеплялись сплошной снежно-комочковой
бронёй. Мне же мама поверх одевала болоневые штаны, лично
самошитые, с которых всё соскальзывало. Не знаю, почему так не
делали все. Может, болонь в дефиците была? Я вообще не уверена, что
правильно пишу название ткани, но все тётки вокруг дружно называли
её именно так.