– Не замечал от тебя вони. Хотя, ты прав. Иногда от тебя смердит. К примеру, сейчас.
Однако Волк не дал сбить себя с толку.
– Говори, что хочешь, но я сказал тебе свое мнение: одно дело – портить жизнь такой суке, как твоя бывшая, другое – обижать тех, кто заведомо слаб и не может дать сдачи.
– Вот как? – это был первый раз, когда Волк, всегда стоящий по правое мое плечо, шел мне наперекор, и меня безумно раздражало, что причиной тому был мышонок. – Ты так за нее беспокоишься… Не потому ли, что сам имеешь на нее виды?
– Ты долбанулся?
– А почему нет? Когда она едва не пропахала носом землю, ты первый ее подхватил. Запихал в машину, принялся изображать из себя наседку, чуть ли не с рук кормил… Такая забота не может не наводить на определенные мысли…
– По-твоему, я забочусь только о тех, на кого имею виды? Да даже если и так, то это лучше, чем не заботиться ни о ком вовсе, как ты!
Хлестко.
– С чего это я должен о ком-то заботиться?
– Ты прав, с чего это наш король должен заботиться о ком-то, кроме своей персоны? Ведь все вокруг и так носятся с тобой, как с писаной торбой, лишь бы ты был доволен. Не удивительно, что ты превратился в такого эгоиста.
– Раньше тебя вполне устраивало общаться с таким эгоистом, как я.
– Раньше ты гадил в кругу себе подобных, таких же моральных уродов, как и сам, но сейчас ты посягаешь на то, что пачкать нельзя. Алекс, как друга тебя прошу: оставь девчонку в покое. Не только ради нее, но в первую очередь и ради себя.
– А я тебя предупреждаю: если ты и дальше хочешь оставаться моим другом, держи подобные мысли при себе.
Мы с Волком уставились друг на друга, как два взъяренных зверя. Заяц вскочил, переводя взгляд с одного на другого, но лезть благоразумно не стал. Оно и правильно, он – травоядное, и попробуй он вмешаться, его бы первого мы и загрызли.
– Алекс, давай не будем рушить нашу дружбу из-за девчонки, – предложил Волк.
Он злился, но еще пытался себя контролировать.
А вот я уже не мог.
– Наша дружба похерилась не из-за девчонки, – сказал я, – а из-за твоего поганого языка.
Волк скривил губы.
– Однажды твой паскудный характер тебя погубит, – произнес он, – потому что ты сам оттолкнул всех, кто пытался тебе помочь и не дать вогнать себя в гроб.
Он ушел. Друг, который был рядом последние несколько лет, покинул меня из-за девчонки.