- Сирота
значит? – забыв про неприятный запах, мужчина принялся хлопотать у костра.
- Сирота,
- подтвердила девушка. – Мама только до деревни дошла, тут и умерла, ничего
рассказать не успела.
- Ясно.
Завтрак будет через полчаса, так что пошли мыться.
К
удивлению лорда Иссиэля девчонка обрадовалась купанию не меньше, чем еде. Долго
нюхала кусочек травяного мыла, а потом яростно терла себя песком, травой и
мылом, смывая даже память о жизни в селе. Единорог за новенькой жертвой не
присматривал – сам смывал неприятное ощущение, что выкупался в грязи, приняв
такую жертву без виры. Вспоминал слова наставника и крепил сердце, обливаясь
ледяной водой.
Когда
девчонка закончила купаться. Он сообразил, что надеть ей нечего. Ее лохмотья
лучше сжечь, чтобы не оставлять следов, а его плащ требовал стирки. Пришлось
вручить ей чистую рубаху, а самому идти к костру в одних брюках. Солнце уже
встало, но прогреть лесок, притаившийся среди каменных лбов, не успело, так что
Иссиэль шел и поминал всех старост самыми нехорошими словами.
Где
спрашивается легендарные прекрасные девы с охотой и лаской идущие к единорогу
ради благополучия родной земли? Последние сто лет только крестьяне еще приносят
жертвы «белым богам» да и то неимоверно мухлюют. Хотя наставник объяснял, что
нагрузка на сельские районы возросла из-за отказа городов приносить дары
единорогам, и потому селянам проще смухлевать, чем отдавать по девушке в год:
- Раньше
раз в десятилетие гонца присылали, - пояснял пожилой лорд, вставая из-за стола
и тяжело опираясь на резную трость, - а теперь каждый год бегаем в надежде, что
хоть пару симпатичных девушек получим.
- Но
почему города перестали платить дань? – удивлялся Иссиэль, - ведь они живут
магией! Если в мире не останется единорогов, не станет и магии!
- Люди
редко видят дальше своего носа, дружок, - наставник улыбнулся, и тут же снова
стал серьезным, - если так пойдет дальше, нам придется самим искать девушек
согласных переехать в долину.
-
Наставник, - по коже Иссиэля пробежали мурашки ужаса. Единороги согревали это
мир своим светом, но при этом их ранила окружающая жестокость, ложь,
предательство. Они практически не появлялись в городах, хотя в человеческом
облике их могли вычислить разве что сильные маги, да и то принимали за коллег.
Собирать «жертвы» из долины выходили только воины – специально обученные,
закаленные не столько телом, сколько духом.