В тот момент, стоя у среза воды, я мог только кричать и… желание сейчас же оказаться на том берегу в какой-то момент стало настолько сильным, что я потерял сознание.
Очнулся я уже на том берегу с мокрым пищащим комочком в руках. Мама и тетя Тамара, что-то крича, быстро пересекали речку.
Потом мы шли домой… Я, совершенно забыв о происшествии, довольный шлепал впереди с котенком за пазухой, а мама и тетя Тамара, насмерть перепуганные, шли сзади и тихо переговаривались:
– Он не умеет плавать! И кроме нас там никого не было!
– Но ведь он был совершенно сухой! Не перелетел же он в конце концов по воздуху!
Вот и в тот момент в глазах матери был тот же самый испуг. Испуг перед чем-то необъяснимым. Приступ писательства тогда быстро прошел, чему немало поспособствовала мама, достав каким-то невероятным способом мне путевку в пионерлагерь «Орленок» на черноморском побережье. И вот сейчас, спустя десятки лет, неожиданное напоминание.
На изучение соседского наследства ушли все выходные. Еще несколько дней я ходил, как сомнамбула, не зная, что мне теперь делать со всем этим. Мир, каким я его знал, прекратил существовать. Сейчас я бы многое отдал за возможность не брать эти тетради тогда, ничего не знать. Но уже ничего изменить нельзя. Держать всё и дальше в себе я тоже не могу, поэтому появилась эта книга. О том, кто был моим соседом, и почему наши воспоминания порой… Впрочем, это только мои догадки. А вам я предлагаю сделать выводы самостоятельно.
Эпизод 1 (из записок, найденных в квартире Бродяги).
"Все тело, казалось, было отлито из чугуна. Попытка придать себе вертикальное положение удалась только с третьего раза.
Ватные ноги предательски подкашивались, а перед глазами плыли мыльные пузыри всех оттенков радуги. Я его почти настиг. Он был всего в нескольких метрах от меня.
Нервно оглянувшись, он бросился бежать. Сделав пару шагов следом, я рухнул без сил на каменистую поверхность.
Где-то за спиной, в миллионах световых лет отсюда, громко захлопнулась дверь.
Когда я очнулся во второй раз… он исчез бесследно. Осталась только сухая горечь во рту и знакомое ощущение невесомости во всем теле, несмотря на боль от многочисленных ушибов и ссадин.
С трудом сев, я попытался осмотреться. Попытка была обречена на провал изначально. В каком бы месте я сейчас ни оказался, ясно было одно – там была глухая ночь.