– Хорошо – уже большие, можно доверить. А отметки как?
– Пятерки, – с достоинством ответил Миша. А Валька молчал.
– А у тебя?
– По арифметике… тройка.
– Э-э! Как же это так?
Валька посмотрел на пол, увидел там сучок, потрогал его носком чувяка и не ответил. Миша счел бестактным молчание товарища и сказал:
– Он арифметику знает. Только на контрольной записал неправильно условие. Надо было: «Один паровоз вышел со станции А, а другой со станции Б», а он записал: «Паровоз вышел со станции А, а пароход – со станции Б». Пока он думал, на каком расстоянии встретился паровоз с пароходом, время прошло. Так, Валька?
– А тебя спрашивают? Лезет тоже, – недовольно проговорил тот. – А может, железная дорога была вдоль канала Волга – Дон? Ты почем знаешь?
– Так то ж задача, – возразил Миша.
– А канал – это тебе не задача?
– Ну не арифметика же?
– Ну и не лезь!
Спор заходил уже всерьез. Петр Кузьмич счел нужным прервать их.
– А теперь давайте о деле поговорим. Спорить нам нечего: и задачу надо записывать правильно, и на канале все может быть. Оба вы правы. – Ребятишки посмотрели друг на друга уже примирительно, а он вдруг спросил: – Как же вы нашли корзинки?
– В траве, – ответил Миша.
– Это ни о чем не говорит. Расскажите подробно: как шли, куда шли, за чем шли, кто встречался на пути. Все расскажите. Но чтобы после – молчок. Поняли?
– Рассказывай ты, Миша.
– Ишь какой! Ты же сказал: Сид… Ох! – встрепенулся Миша и испуганно посмотрел на товарища. – Ты и рассказывай.
– А кто сказал: давай отнесем корзинки в правление? Ты? Или кто?
– Ладно. Рассказывай ты, Миша, – обратился Петр Кузьмич.
– Ну… пошли мы с Валькой утром рано на подсолнух – дополоть свои паюшки.
– До солнышка, – добавил Валька.
– Идем себе и идем. Тут Валька и говорит: «Давай, говорит, сходим на речку, посмотрим наши верши, – может, рыба попалась».
– Нет, ты первый сказал: «Рыбки бы теперь поймать», а про верши это я уже потом, после. Ты сказал: «Рыбки бы», а я сказал: «Днем опрыскиватель пойдет по подсолнухам, а дополоть надо раньше».
– А я-то тебе не говорил, что раз на работу идем, то не до рыбы? – спрашивал Миша. – Что я – лодырь, что ли?
– Ну и я не лодырь. Двадцать трудодней имею.
– Похвалился! У меня двадцать три, а молчу.
– Ну, рассказывай ты, Валя, – сказал Петр Кузьмич, всеми силами стараясь сохранить серьезный вид, хотя это было очень трудно.