Никто и не заметил, что
повозка снова остановилась. Князь смотрел на Марицу, испытывая
самые противоречивые чувства. Орлик и Скворуш тоже замерли, забыв о
веселье. Слова Марицы произвели сильнейшее впечатление на всех. То
что они и себе самим не могли бы признать, было сказано какой-то
случайной прохожей, но тем важнее казались они и князю и его
товарищам. Марица же, словно ничего не замечая вокруг, с
удивительной убежденностью и напором продолжала:
- Потому что вторые роли - я
знаю точно - никогда не ведут к добру, вам верят, а вы не в силах
решать, потому что есть первый и за ним последнее слово!
- Кто ты? - Тяжело дыша,
спросил князь.
Марица застыла от этого
вопроса и опустила глаза. Она словно опомнилась. Но не жалела ни об
одном сказанном слове.
- Разве это важно, князь? -
Мягко спросила она. - Я никто, а вы можете стать всем.
- А ведь она дело говорит,
князь, слышишь ли? - Вмешался доселе молчавший Скворуш, бросая
взгляд полный уважения и восхищения взгляд на Марицу.
- И я так думаю, командир, -
поддержал друга Орлик.
- Ну да, други верные, пойдем
сейчас выкинем графа из его замка и засядем править горами. Зачем
только спасали. Хороши гости.
И замолчал, поняв, что он
сказал. Этими словами он полностью признал правоту Марицы. Лишь
посетовал, что осуществить такое не в силах. Чтобы загладить это
впечатление, он обратился к девушке, смотревшей на него с
серьезностью и пониманием:
- А ты девица вот что, по
всему видно, ума тебе не занимать, так что объяснять тебе чего и
как не стану, - честно сказал он, - скажу одно - за науку твою
спасибо, слова твои я запомнил! Может, в иной раз и не грех будет к
тебе за советом прийти, не откажешь в любезности?
- Будет дело важное - отчего
ж, приходи, что смогу - присоветую. - Марица улыбнулась, впервые за
весь разговор, отчего лицо ее полностью преобразилось, став
настолько привлекательным, что князь невольно засмотрелся на эти
ямочки на ее щеках и длинные ресницы, трепещущие над смеющимися
глазами цвета весеннего неба, на локон, игриво выбившийся из косы и
прильнувший к длиной тонкой шее с трепещущей жилкой. Но девушка уже
снова стала серьезной, добавила с легкой грустью. - Да только
уезжать я собралась, может, в первый и последний раз видимся с
тобой, князь.