- В город собрались, святой
отец?
- Да, князь. Пройдусь. Разомну
косточки.
- Я хотел коня вам дать,
теперь есть такая возможность, хоть и не слишком хорош - все не
пешком.
Монах улыбнулся и покачал
головой.
- Не стоит, князь, в пути я
отдыхаю, а верхом для меня - одно баловство. До города то близко
совсем, а я уж соскучился по дороге. Пойду так, уж не сердись.
- Да я понимаю, - улыбнулся
Адам, - идите, коли так. В церковь, наверно?
- Да, князь, хотелось бы.
- Я поговорить хотел... Но не
сейчас, может позже. И я занят, и вас не хочу задерживать. До
встречи, тогда.
Князь пошел обратно, а монах
зашагал по дороге, уходящей вниз - к Гребенску, наслаждаясь
утренней свежестью, пением птиц, видом далеких гор - все еще в
легкой дымке. Он и, правда, любил ходить пешком, хотя давнее
повреждение подколенных связок порой давало о себе знать. Вот и
сейчас правая нога быстро уставать стала - пришлось присесть у
обочины, чтобы дать ей отдых. Отец Филарет достал из котомки нож,
срезав росшую рядом тонкую березку. Очистив ее от веток и коры, он
пошел дальше, опираясь на нее, чувствуя себя с посохом уже гораздо
увереннее. Только чуть пожалел о посохе, отобранном разбойниками -
тот был настоящим произведением искусства, единственная роскошь,
которую позволял себе монах за последние десять лет.
В город он вошел, когда солнце
поднялось уже высоко. Из 'Алого Дракона' доносились дивные запахи
пирогов и жаркого. Прохожие оборачивались, провожая его взглядами,
а он, словно не замечал, весь уже устремился к церкви, купол
которой, блестя на солнце, завладел всеми его мыслями.
Храм, который тогда, в
полутьме, показался ему заброшенным, сейчас, при свете дня
смотрелся иначе. Все-таки умели здесь строить. Красота линий
сложенных из камня стен, тяжелые дубовые двери, украшенные резьбой,
небольшие оконца с цветными витражами, забранные узорчатой
решеткой. Все сейчас виделось в другом свете. Не так много усилий
потребуется, чтобы все привести в порядок. Гораздо важнее, что
внутри...
Но мысли эти лишь на мгновение
промелькнули. Отец Филарет опустился на колени на пыльную землю
перед каменными ступенями и на несколько минут замер, вознося
Творцу безмолвную благодарственную молитву. Только поднявшись на
ноги, он заметил стоящую рядом женщину, совсем еще молодую, в
черном вдовьем наряде.