Марице даже в голову не пришло
сомневаться кого, видя как бесцеремонно он заглядывает в лица всех
молодых девушек, встреченных на пути. Она стала аккуратно
продвигаться к выходу, чувствуя, как в душе закипает злость. Как он
смеет появляться здесь, так нагло, заставляя ощущать себя
преступницей в мире, который успела полюбить всем сердцем и давно
считала своим. Почему она должна бежать и прятаться. На мгновение
ею овладело настоящее бешенство, хотелось крикнуть ему, что вот она
здесь. Как жаль, что она вернула ему пистоль! Марица с трудом
сдержала порыв и, стараясь не привлекать к себе внимания, быстро
пошла к проулку.
Впрочем, все так были
потрясены появлением Гамсунга, что на нее никто и не смотрел.
Выбравшись в проулок, Марица обрадовано вздохнула, поспешно
направляясь к площади. Сердце бешено стучало. Площадь она миновала
благополучно и почти уже дошла до своей калитки, когда удача ей
изменила.
Стук копыт за спиной прозвучал
набатом в ее голове. Марица обреченно остановилась и обернулась,
поняв, что прятаться поздно. Это действительно был Гамсунг. В
глазах его еще читалось сомнение, но когда он, подъезжая, разглядел
ее лицо, на губах разбойника заиграла торжествующая улыбка.
- Ну здравствуй девица, -
проговорил он весело, - как видишь, слово свое я держу. Приехал к
тебе и не с пустыми руками.
Марица почувствовала, что
краснеет, так рассердило ее это дерзкое обращение.
- С чем ты приехал, Гамсунг,
мне совершенно не интересно, - как можно тверже произнесла Марица,
гневно глядя в его глаза.
- Чего ж так? - Усмехнулся он.
- Ты ведь даже еще не знаешь, что я припас для тебя, красавица.
- И не хочу знать! Я же
говорила тебе, не дай Бог нам еще повстречаться, Гамсунг. Зря не
послушал.
Марица краем глаза заметила,
что народ на улице, стал останавливаться в отдалении, собираясь
кучками, наблюдая за невероятным зрелищем. Это еще больше распалило
Марицу. И она тихо добавила:
- Езжай прочь, Гамсунг, пока
не поздно!
Разбойник неторопливо оглядел
ее с ног до головы и нахально ответил:
- Смела ты, девка, и тем еще
мне милей. Так тем больше удовольствия тебя укротить, как кобылку
необъезженную, сделать покорной мне.
Марица хоть и зла была
невероятно, но эти глупые, исполненные самодовольства слова
разбойника ее вдруг развеселили, и она залилась звонким, чуть
издевательским смехом.