- Хорошо, командир, все
сделаю.
- Езжай.
И Скворуш двинулся вниз по
улице, гадая, что же так заинтересовало князя?
Первым Адам заметил неспешно
едущего по главной улице Гребенска Гамсунга. Предводитель
разбойников с видом едва ли не хозяина восседал на отличном вороном
талохе, сразу узнаваемом по характерной прямой постановке изящной,
чуть горбоносой головы и стройной шее.
Адам, помня о вчерашних
событиях, Марице, пистоле и всем остальном, решил на этот раз не
спешить и проследить за Гамсунгом. Он спешился и, ведя коня в
поводу, медленно двинулся вслед за атаманом. На городской площади
вороной конь и его всадник свернули в проулок, ведущий на городское
торжище. Борут, разумно рассудив, что соваться в торговые ряды -
наверняка привлечь к себе лишнее внимание, предпочел подождать в
тени высокой раскидистой вишни, растущей неподалеку от церкви.
Нашлась там и каменная лавка, на которой он устроил свой
наблюдательный пункт. Единственный, кто остался недоволен выбранным
местом, оказался Буран - на вымощенной булыжником площади не
нашлось бы и одного пучка травы. Но белый красавец-конь лишь бросил
короткий укоризненный взгляд на хозяина, терпеливо дожидаясь, когда
же настанет время для скачки наперегонки с ветром.
Адам, даже и не удивился,
увидев осторожно выходящую с торговой площади Марицу. Она,
торопливо шагая, направилась к своему дому. Но вскоре из того же
проулка появился и Гамсунг. Нагнав девушку, он заговорил с ней.
Адам почувствовал сильнейший гнев, вскочив на Бурана, он яростно
стукнул по передней луке седла. И в следующий момент Адам услышал
звонкий смех Марицы и пораженно замер, став свидетелем удара
плетью. На какой то миг Адам потерял контроль над собой. Он как-то
отстраненно отметил, что бросил коня вперед, и чудо-конь рванув с
места, стремительно набирая скорость, мчится прямо на вороного. И
Буран, исполнившись боевого задора и гнева, почуял в скакуне
Гамсунга врага, сам жаждал схватки. Вороной, миг назад взвившийся
на дыбы, совершил какой-то невероятный скачок и бросился навстречу
Бурану.
Все произошло так быстро, что
ни один из всадников даже не успел выхватить оружие. Оба плотнее
сжали бока своих коней и ухватили поводья. И все же у белого талоха
оказалось существенное преимущество в скорости и разбеге.
Грянувшись грудь в грудь, Буран опрокинул вороного, который рухнул
с жалобным, исполненным боли стоном на камень мостовой. Его
роскошно одетый всадник страшным ударом вышибленный из седла упал
на землю, покатился и замер без движения.