И ведь во всем этом, прежде всего,
моя вина! Блин, ну вот во всех книгах про попаданцев последние едва
ли не мановением руки, росчерком пера останавливают вермахт в июне
41-го или громят Наполеона еще под Аустерлицем, спасают монархию от
падения в 1917 – или же СССР в 91-ом! Ну, вот что со мной не так?!
Почему я, исходя из лучших побуждений и даже добившись тактического
успеха, в стратегическом плане довел ситуацию до катастрофы?!
…Терзаемый беспокоящими меня мыслями,
тревогой о Раде и «фон Ронине», а также князе Михаиле, да снедаемый
чувством вины, сегодня я сам собой пришел в Успенский собор, чтобы
помолиться. Молитва моя была горячей, шла от сердца – и паника с
непроглядным унынием, смешавшие все мысли в голове, понемногу
отступили… Наконец, когда я уже приложился к раке с мощами Меркурия
Смоленского, да подошел к иконе Богородицы, на ум вдруг пришел
фрагмент недавней осады Троице-Сергеевой лавры.
И в этот миг я осознал, что у нас все
же есть шанс хоть что-то да изменить…
- Воевода! Ты говорил, что я могу
обратиться к тебе напрямую в любое время.
Шеин лишь вполоборота развернул
голову – и мельком посмотрев в мою сторону, вновь развернулся к
бойнице, сухо ответив:
- Я помню свои слова.
Я, стараясь говорить спокойно и
внятно, не тараторя, начал издалека:
- Я вот что вспомнил, воевода… Во
время осады Троице-Сергеевой лавры еще прошлой зимой, гетман Сапега
подготовил засаду для отряда ратников, отправившихся на вылазку из
монастыря. О вылазке он узнал от перебежчиков; людям гетмана,
внезапно атаковавшим русских охотников, удалось отрезать их от
монастыря. В то время как собственная конница гетмана, включая роту
крылатых гусар, ворвалась в открытые ворота крепости.
Я расчетливо взял небольшую паузу,
вынуждая воеводу вступить в разговор – и Михаил Борисович не
подвел! Отвернувшись, наконец, от бойницы, он посмотрел мне прямо в
глаза:
- Не слышал о таком. И как же наши
отбились?
- Прежде всего, благодаря умелым
пушкарям – они сумели остановить атаку бросившейся на штурм
литовской пехоты. Ну а тяжелых всадников… Их истребили в тесноте
внутренних монастырских построек, где гусары не могли развернуться
и толком сражаться – в то время как на головы им летели камни и
бревна, кои бросали простые крестьяне! И в итоге все всадники врага
бесславно погибли внутри монастыря.