Побратиму Иван разрешил забирать ту
часть еды, что будет свыше необходимого для пропитания дочери –
взяв с него слово, что Степан нигде и не в чем ее не обидит. А как
кончится осада, то отвезет ее в Гнездово, к деду и бабке; коли же
те сгинули – то кузнец сам воспитает Дунечку, как собственную дочь…
И Степан, с коим Бортник крепко сдружился за время совместной
ратной службы, поцеловал крест, что исполнит данное Ивану
слово…
Невыносимо тягостно было прощаться с
дочуркой, уложенной на полати с младшей дочкой Степана; весь вечер
перед вылазкой Бортник провел с Дунечкой, гладя ее по головке,
целую глазки, щечки и крошечные ручки, все же заигравшие румянцем
после тарелки каши на молоке, да с остатками меда… Убаюкав доченьку
под мамину колыбель, слова которой словно отпечатались в его
памяти, Иван уложил Дунечку спать, буквально загладив ее по
шелковистым русым волосикам... Вдыхая при этом все еще молочный
запах головки младенца – и никак им не надышась, словно пытаясь
навеки запомнить… А после Бортник в последний раз перекрестил
дочку, да рывком встал – и тотчас вышел из избы побратима, ни разу
не оглянувшись назад.
Потому как если бы он оглянулся, то
уже не нашел бы в себе силы уйти…
Однако стоило лишь переступить
Бортнику порог дома Коваля, да вдохнуть свежий, морозный воздух – и
стальные тиски, сдавившие его горло, отпустили. Иван лишь
утвердился в мысли, что поступает правильно – а сделав шаг вперед,
воскресил в памяти лицо бойкой и смешливой Олеси, еще по детству
запавшей ему в душу… Лицо любимой супруги, отнятой ворогом,
ляхами!
И этой ночью Бортник наконец-то
сведет с ними счеты – уже без оглядки на свою жизнь…
Именно с этими мыслями Иван Свинцов
готовился к сече – и покинул ворота Молоховской башни, сделав свой
первый шаг в вечность. А когда впереди, со стороны польского
лагеря, вместо уханья филина раздался вдруг первый вражий выстрел…
Что же, Бортник успел все понять. Но только перед глазами его
предстала мерно сопящая дочка, наконец-то накормленная и румяная –
и в противовес этому образу хнычущая, голодная Дунечка… И Иван тут
же все для себя решил.
А решив, рванул вперед, бодря себя и
соратников боевым кличем…
Не так-то и далеко до лагеря ляхов,
окруживших Смоленск – всего несколько сотен шагов. На артах можно
пролететь совсем быстро… И не так хорошо он на деле укреплен:
сплошной тын защищает литовцев лишь со стороны батарей – на прочих
же участках вороги обходятся склоненными в сторону крепости
надолбами, а то и вовсе противоконными рогатками!