Мне кажется, я всегда мысленно что-то пишу. Или смотрю «фильм» – прокручиваю перед мысленным взором невидимую пленку, на которой события, лица, судьбы разных людей. И есть большое желание достать это изнутри и показать всем. Не потому, что мне хочется кого-то напугать или пуще того – побравировать, а потому, что это обязательно нужно показать другим, в том числе своим детям.
Я люблю наблюдать за людьми. Вглядываюсь в лица состарившихся людей, тех, кто уже начал ветшать. Смотрю на детей, идущих рядом с родителями. Всматриваюсь в ночные окна, пытаясь представить, что там, за шторами… Зачем мне это, почему?.. Не знаю. Люди, лица, отмотка-перемотка. Я – часть этой монохромной пленки, которую иногда удается подкрасить, улучшить, так как память умеет скрывать за пеленой прошлого даже самые мерзкие, дикие события.
Господь подарил мне великую, на мой взгляд, возможность – наблюдательность, которой я иногда благодарен, а иногда от нее тошнит… Но она помогла выжить в тех ситуациях, которые свалились на мою головушку.
Зачем я, уступив своему невнятному желанию, взялся за перо, чтобы рассказать о своем соленом детстве?.. Тоже не знаю.
Вечерами, возвращаясь в свою коммунальную квартиру, нещадно колотил по печатной машинке так, что соседи сверху стучали по трубе.
Тексты летели как стрижи. Когда пишешь о своем, быстро приходят новые навыки. И уже через месяц-полтора я выдал свои воспоминания. Это был огромный текст с разными оценками прошлого, который я таскал с собой в серой папке под названием «Дело».
Я смутно представлял, кто это вообще может читать, кому это нужно. Строчки, татуированные на израненной душе, малоприятны. Веселее читать о снах или о том, кто от кого ушел. Но мое мычание сложилось в столбцы.