Во мне взыграла природная любознательность. Я быстренько сунул в
рот бутерброд, запил его половиной чашки кофе и пошел по следам
прелестной незнакомки на предмет установления личности и наведения
контактов. Войдя в спальню, я понял, что подаренный мне эпитет был
очень мягким, ибо сам себя в такой ситуации я охарактеризовал бы
еще хуже. Наша одежда, я имею в виду ее и свою одежду, была
разбросана по всему полу и завязана в очень хитроумные и наводяшие
на длительные размышления узлы, зачастую встречавшиеся в самых
неподходящих для одежды местах, чему я не придал особого значения
при пробуждении ввиду своей непроходящей утренней невменяемости.
Судя по этим узлам, а также по растерзанному состоянию постели,
забыть имя девушки было просто верхом хамства и невоспитанности с
моей стороны.
Девушка как раз развязывала один одежный узел в попытке
высвободить свои колготки.
Я деликатно поскреб пальцами по косяку.
— Извини, — сказал я. — Имело место временное
помутнение рассудка. Мне показалось, что сегодня четверг и пришла
моя домработница. Она занимается всякими покупками. И ее зовут
Света. Она приходит по четвергам.
— Я — не твоя домработница, — сказала она.
— Я уже догадался.
— Это же надо так нажраться, — сказала она, обращаясь
к противоположной от меня стене. — Чтобы наутро даже забыть
мое имя.
— Позволь внести поправку, — сказал я. — Я не
нажираюсь, а выпиваю в компании хороших друзей, причем выпиваю
весьма умеренно и знаю свою норму.
— Да уж, — сказала она.
— Да, — подтвердил я. — И вообще все твои
обвинения беспочвенны. Я помню, как тебя зовут.
— И как? — Яда в ее голосе хватило бы, чтобы отравить
половину моих сотрудников, а штат у меня, к слову, весьма
нехилый.
— А вот теперь не скажу, — сказал я. — Потому что
ты ложно обвиняешь меня во всяческих пакостях.
— Не выкручивайся, — сказала она. — Меня зовут
Ира, свой телефон я тебе не оставляла, так что можешь не
волноваться. Более мы с тобой не увидимся.
— Печально, — сказал я.
— А все могло бы быть не так, если бы ты не оказался такой
сволочью, — сказала она.
В битве с одеждой Ира одерживала верх, и теперь я разговаривал
уже не с голой, но с полуодетой девицей.
Ловить тут было нечего, и я ушел допивать свой кофе.
Один знакомый ловелас как-то поведал мне, что женщины, они на
самом деле как трамваи. Не в том смысле, что красные и постоянно
лязгают на стыке рельсов, а потому что бегать за ними нет никакого
смысла, все равно не догонишь. А через пять минут подойдет
другая.