Ёлке стоять месяц.
Играла музыка. Мы с Малышевым скользили по дубовому паркету в вальсе. Ни разу не ошиблись, чётко переставляли ноги. Алексей настоял, чтобы я умела вальсировать. И по приезду в его шикарный особняк учил меня вальсу по четыре часа в день. Именно с тех пор я получила прозвище «папина любовница».
Нехорошая погремуха, с которой пришлось смириться.
Вальс сменила какая-то медленная композиция, и мы под восхищённые взгляды пенсионеров продолжили качаться в танце.
От Кирилла после утомительных телодвижений стало пахнуть не только Гуччи, но и потом. Он, видимо, отходил от какой-нибудь наркоты, энергетиков и прочих мажорских «вкусняшек», поэтому был бледен, кидало его в жар, и нехватка дозняка поблёскивала нездоровым светом в тёмных глазах.
– Если ты выйдешь за меня замуж, – шептал мне в ухо Кирилл что-то неудобоваримое, – то фирма твоего отца «Строй-механизация» и фирма моего отца «Строй ЛТД» объявят слияние. Сразу будет динамический рост и развитие, синергия, диверсификация деятельности, оптимизация налогов. И удавят Голикова, вышвырнут его с рынка.
Это прозвучало для меня, как инструкция по эксплуатации небулайзера на китайском языке.
Хорошо, что я на психолога пошла учиться.
– Антон Волосков тоже что-то говорил о преимуществах нашего брака, – уставилась на Кирилла, когда он перестал двигаться в танце.
Лицо его вначале исказилось отвращением, потом он оглянулся. Вспомнил, где находится, и в какое положение его поставил папочка. Решил взять меня в свои руки.
Забавно было наблюдать, как эмоции на его лице сменяют одна другую.
Он никогда за девушку не воевал, никого не добивался, а тут прямо через себя преступал. Больно мальчику не хотелось бороться. Ему не нужно, на нём десятки девок виснут, только пачками сортирует. А тут я. Да ещё с таким серомышиным прошлым. С таким прозвищем!
– Уля, он гей, – по секрету прошептал мне Кир.
– Да ты что?! – ахнула я. – Так у меня с ним не будет секса? Как же я бедная? Мне тогда нужно будет любовника завести!
Кир опешил. Он не мог понять, шучу я или на полном серьёзе говорю. Решил просто помолчать и переварить мою реакцию. Взял мою руку в свою ладонь и опять качнул в танце.
А рука его потная и холодная.
– Кир, тебе плохо, – прошептала я, чувствуя, как подрагивает его тело.