Когда лицо
начали оплетать гладкие холодные щупальца, а в нос и уши полезли
склизкие мягкие отростки – я зарычал от злости. Сзади истошно
визжала Лена – так отчаянно и страшно, как никогда. Внутри что-то
навсегда оборвалось – я так и не защитил её. Оказался
бесполезен.
Отец знал,
о чём говорил? Мы выживем? Увидимся?
–
Лена!
В мой
распахнутый в крике рот тут же прорвалось щупальце, скользнуло
куда-то в пищевод, в желудок, и меня затрясло – от боли, от
тошноты, от омерзения. Кисточки-черви распахнули мне глаза, подняли
веки, как Вию – и я растворился в ослепительном свете.
В сиянии
проступила фигура – совсем рядом, в шаге от меня. И мир схлопнулся,
обрёл границы – став ею и только ею. Странной женщиной напротив,
родившейся из ослепительного света сотен синих глаз.
Наверное,
она могла бы быть красивой. Я видел строгое лицо с правильными
чертами – как у античных статуй и женщин с картин художников Эпохи
Возрождения. Одежда тоже оказалась под стать: строгое белое платье,
похожее то ли на тунику, то ли на тогу, и простые серебряные
украшения – браслеты, крупные серьги, диадема и кулон на цепочке.
Всё – с изображениями глаз с вертикальным зрачком.
Ей было,
наверное, лет сто, а то и тысяча, но выдавали это вовсе не морщины
и не тело. Не было морщин, и пышная фигура была идеальной, что
только подчёркивали приталенное платье и декольте.
Возраст
выдавали отрешённая строгость её лица и взгляд… Такой взгляд, что
по спине мурашки бежали. Было в нём что-то ледяное, бесконечно
холодное и нечеловеческое. Высокомерное и презрительное, но в то же
время – скучающее и равнодушное. Она видела перед собой не
человека. Она видела пустое место.
И красивой
я не назвал бы её из-за этого и – сцуко! – из-за третьего глаза на
лбу – уродливого, пульсирующего и выпуклого. Такого же, что горел в
небе. Такого же, как у напавших на нас тварей.
– Ну ты и
страшная, – оскалившись, выдавил я сквозь зубы. Говорить было
тяжело, гортань словно ватой забило. Глаза резало, в ушах звенело.
Я смотрел на женщину и чувствовал: она. Она послала к нам монстров.
Она смотрела с неба. Она. Виновата. Во всём! – Лучше верни к
осьминогам, с-сука!
День
первый
Уровень:
нет
Статус:
Внесистемный разумный
До Штурма
сорок дней
В
человеческих глазах глазах женщины загорелось холодными огоньками
презрение. Ни злость даже, ни возмущение. Фи, какие мы ранимые и
высокомерные. Всем же известно, что подростки нынче невоспитанные.
Надо было узнать, кого похищаешь.