— Ты думаешь о том же, о чем думаю я?
— произнес Меншиков, обходя помещение по периметру.
— Возможно, — ответил Алексей,
пересекая комнату по диагонали. — Стены или пол?
— Стены, — сказал Максим.
— А я вот все же думаю, что пол, —
возразил Ермаков.
И оба принялись простукивать
помещение.
Собственно, оба оказались правы —
один нашел бумаги, второй — флешку.
— Шпрехен зе дойч? — Ермаков показал
свою находку Меншикову.
— Не шпрехен, но читать могу, —
отозвался парень, заглядывая в бумаги.
А чем больше смотрел, тем больше
хмурился.
— Только не говори мне, что они тут
планировали устроить учения с нашими в нашей же форме, — мрачно
пошутил Алексей.
— Не скажу, — покачал головой
Меншиков. — Здесь что-то типа сценария нападения.
— На Россию?
— На Польшу.
— Что? — удивился Ермаков.
— И когда я говорю «сценарий», я имею
в виду киношную постановку.
— Вырядиться в нашу форму и
имитировать нападение на самих себя... — резюмировал Ермаков. — А
смысл? Если только не...
Парень осекся, посмотрев на
Меншикова. Тот продемонстрировал флешку и согласился:
— Если только не.
Москва, Императорский
Московский Университет, Василиса Корсакова
С тех пор, как Александр буквально за
несколько часов собрался и уехал отдавать долг Родине, прошло
несколько дней. И все эти несколько дней Василиса с остервенением
вгрызалась в работу и учебу. Она еще в жизни не забивала свое
расписание так плотно, что некогда было лишний раз посмотреться в
зеркало.
Ей не хотелось думать о том, как там
Александр, ей не хотелось с болезненной маниакальностью читать
новости. Она вообще не хотела знать ничего о том, что происходило
сейчас в Речи Посполитой. Не хотела и чудовищными усилиями не
думала, просто запрещала себе думать.
На самом деле не так много студентов
рвануло на запад, предаваясь древнему инстинкту бить пшеков.
Лобачевский продолжал посещать занятия, правда, все больше сидел,
уткнувшись в ноутбук. Нахимов тоже регулярно появлялся за их
столом, но парень был мрачен и задумчив. С таким лицом обычно
делают переоценку жизненных ценностей, а не едят сырники по утрам.
Да и в целом нельзя было сказать, что столовая как-то обезлюдела.
Нет, просто обезлюдел их стол. По крайней мере, Василисе так
казалось.
Василисе и двум другим высокородным
девушкам, с которыми волею случая она оказалась рядом.