Хотя, может, я просто их недооцениваю и им на мою целостность сугубо по параллелям?
Как бы то ни было, прохлада, царящая вокруг, довольно быстро приводит мои мозги в порядок. Видно становится куда лучше, и я, оглядываясь, начинаю понимать, где нахожусь. В той самой пристройке с окнами, видавшими бурную молодость самой старой прабабки с этой деревни. Я, конечно, зуб дать не могу, стоматологи нынче дорогое удовольствие. Но чуйка подсказывает, что Шумахер почти не соврал, и мы действительно покинули пределы города. До следующего доехали вряд ли, слишком мало времени в дороге прошло. А вот до поселка городского типа, в нескольких километрах от соседнего городка – вполне.
И вот это кособокое строение, больше похожее на старую веранду, прямое тому доказательство. Кто-то пытался переделать старый дом в новый, оставив кусочек прошлого в качестве сарая, скинув туда весь ремонтный хлам, нужный и не очень. Стопки старых досок, ящик монтажной пены, рулоны обоев, стремянка, какие-то мешки, небольшие строительные леса и даже допотопное кресло с узкими лакированными подлокотниками…
Первым желанием становится доползти до него и рухнуть без сил, презрев брезгливость. Но я привыкла если и не оправдывать надежды кого угодно, но только не свои собственные. И пусть Сивый уже раза три обещал мне неприятности… риск дело благородное!
Для начала, естественно, я долго и упорно прислушиваюсь, чтобы разведать обстановку. Тяжелая, старая дверь, обитая войлоком, к тому же, прекрасно скрадывает все звуки. Но слабые излияния телевизора удается расслышать вполне отчетливо. А узнав в голосах неповторимые тембры резидентов Камеди Клаб, я и вовсе расплываюсь в ухмылке.
Дураки – не мамонты, они сами не вымрут. И если скрасить одиночество в компании пикселей им кажется лучшим решением, то кто останется виноватым, когда одна незаметная пленница не менее незаметно сделает ноги?
Решительно поднимаюсь с грязного пола и машинально передергиваю плечами. Обхожу периметр комнаты медленно, внимательно глядя по сторонам, чтобы не запнуться о что-нибудь еще и не наделать шума. Подхожу к ближайшему окну, и моментально понимаю, от чего здесь так холодно, и почему мои тюремщики не боятся очередного моего забега по пересеченной местности.
Окно действительно оказывается древним, в рассохшейся деревянной раме, с десятком-другим слоев облупившейся от времени краски. Обычно таких ставят по две зимой, затыкивая щели тряпками, ватой или паклей, чтобы сохранить тепло. А с наступление лета, наоборот, по одной раме вынимают. Подобная технология в принципе не предусматривает проветривания, а стекло в ней небольшое и не цельное, оно состоит из нескольких прямоугольных секций разных размеров. Протиснуться хотя бы в одну из них, самую большую, даже с учетом моих худых габаритов, дело проблематичное. Чтобы это провернуть, надо сильно постараться, и на это нужно время.