Радиация и лёд - страница 51

Шрифт
Интервал


– Так мутанты в основном ночью охотятся. У них тут своя экосистема, знаешь ли, – ответил Рафаэль. – Сильные пожирают слабых.

– Да я уже понял, что слабые в этом мире не живут. А за мутантов вы не переживайте, с вами же повелитель радиации, я вмиг их отгоню, – самоуверенно заявил я. – Ну в любом случае справимся, главное тачку не потерять не пути.

Машину тряхнуло, и Лавина на миг проснулась. Посмотрела на меня сонными глазами и положила голову мне на колени, а ноги подняла на сидение.

Я провёл здоровой рукой по гладким белоснежным волосам и не смог сдержаться от улыбки.

– Что значит «в этом мире»? – удивился учёный и повернулся ко мне.

– В мире постапокаполипсиса, – усмехнулся я. – Кстати, я слышал много историй о судном дне, – соврал я, чтобы себя не выдать, – но хотелось бы услышать вашу. В бункерах наверняка остались более достоверные сведения?

– Ты слышал о метеоритном дожде, с которого всё началось?

– Нет, – ответил я, жуя очередной пирожок.

– Так вот, вопреки слухам сначала была третья мировая, а потом уже метеоритный дождь, – голос учёного стал уставшим. – И именно эти метеориты позволили вам выжить и мутировать. Наши учёные ещё не нашли достоверного ответа, что конкретно они собой представляли, поскольку ни одного уцелевшего найти не удалось. Но есть предположение, что они несли некий инопланетный ген, который легко прижился в людях под влиянием радиации и мутировал.

Похоже на правду. Ведь нас с Лавиной сюда перенёс именно злосчастный метеорит, который исчез после нашего появления в кратере, что остался от Нижнего Новгорода.

Но разве способны люди мутировать за ночь, как это случилось с нами? Я не стал задавать этот вопрос, не хотел выдавать себя. В прошлый раз после подобной откровенности люди из другого бункера повязали нас для опытов, и благо на их пути встретились мутанты.

– Как давно это было?

– И у вас, и у нас этот день называется судным. День, с которого идет новый отсчет времени. Тогда планету так тряхнуло, что сместилась земная ось и слегка сместилась орбита. Сейчас идет семьдесят третий год от судного дня.

– Не понимаю. Какой год был тогда и какой сейчас, если по старому календарю?

– Нужно подумать, – голос Рафаэля стал тихим, задумчивым. – Тогда был две тысячи двадцать третий год, двадцать пятое мая.

Я подавился очередным пирожком и закашлял.