– Нужно вставать идти, – твердил я
вслух, а глаза закрывались, уже не подчиняясь моей воле.
Я думал, что так и умру здесь,
глубоко под землёй. И никто не найдёт наших тел, ведь радиация не
позволит людям вернуться, а мутанты навряд ли найдут это место.
Потайной ход был спрятан в стене, и без карты его точно никто не
отыщет.
Сознание почти провалилось в
забвенье, держалось из последних сил.
Как вдруг, на щеки, дунуло прохладным
ветром. Порыв был лёгкий, еле уловимый. Но мне и этого хватило,
чтобы воспрянуть духом.
Мы близко. Нельзя умирать в самом
конце пути!
Я заставил тело впитать немного
радиации. Не был уверен, что это сработает.
Собрав всю волю в кулак, я встал.
Тело нещадно болело от ран после взрыва, а кожа горела от жара
реактора. Но я встал.
Поднял Лавину и пошёл дальше. И
отныне использовал не силу собственного организма, а мощь
поглощенной радиации.
Через двести метров стало прохладнее.
Через четыреста, ко мне вернулась ясность зрения, и начала
проходить голова. А через пятьсот, назойливого пара, стало куда
больше, но он уже не был таким горячим.
Я шёл через дымку, и постепенно она
стала холодной, будто утренний осенний туман.
– Неужели дошёл… Дошёл, – бормотал я
себе под нос. – Лавина, слышишь? Мы спасены.
Я нёс девушку дальше. И так до тех
пор, пока под ногами не начала хлюпать вода.
Из-за проклятого пара, было не
понятно, когда закончился коридор бункера и началась пещера. Я не
видел ничего дальше собственного носа.
Остановился, лишь когда вода дошла до
колен. Она уже охладила меня настолько, что жара бункера осталась
страшным сном.
С трудом удалось найти каменную стену
пещеры. Я опустил Лавину в воду и посадил так, чтобы её спина
упиралась об скалу.
Как же хорошо здесь было.
Умиротворяюще. Прохладно.
Сразу накатил голод, и я достал из
рюкзака контейнер с бутербродами, переданный бункерскими. И с
жадностью съел, не обращая внимание на падающие в воду крошки
хлеба. Проверил, что ещё два таких же контейнера осталось в запасе
и вернул рюкзак за плечи.
Лавина очнулась минут через десять.
Девушка резко втянула ртом воздух.
– Мор? Ты здесь? – первое, что
спросила она.
– Да, здесь, – я наклонился к её
лицу. – Ты как?
– Более-менее. Мне так резко стало
плохо. Словно силы больше негде было брать.
– Ничего. Главное, что всё
закончилось, и ты цела.