Стою над откинутой в сторону дверцей погреба и смотрю в черную квадратную дыру. Кот жмется к моей лодыжке, шевеля усами и нюхая воздух. Защита и опора с него так себе. Я в этом мире неполные сутки, а уже задаюсь вопросом важности фамильяра для ведьмы. Так ли без него плохо?
— Мог бы сразу сказать, что внизу заперто животное, — с упреком произношу я, отпихивая шерстяную тушку подальше.
Нечего ко мне подлизываться.
— Я же са-ам верну-у-улся только у-утром!
Морщусь, скрещивая руки на груди.
— Заканчивай манерничать, мы оба знаем, что ты умеешь нормально говорить. Без этих твоих растягиваний гласных. Это раздражает.
Огонек фыркает и отворачивается. Суется под стол и без зазрений совести разваливается у стены.
— Какая нервная…
— У меня в подполье — дикий зверь! И я узнаю об этом только сейчас.
Бам. Бам. Бам. —
теперь раздаются монотонные удары чего-то очень тяжелого о металлическую преграду.
Я сглатываю и снова перевожу взгляд в зияющую в полу кухни пустоту.
— Чем дольше тянешь, тем злее он становится, — как бы между прочим добавляет кот.
— Знаешь, мне понадобится помощь.
Сгибаюсь пополам, хватаюсь за пушистую шкурку и выуживаю котяру из-под укрытия.
— Ты чего это задума…
Бросаю его вниз.
— …ла-а-а-а!
Вопль быстро обрывается звуком мягкого приземления кошачьей задницы. Я прямо-таки чувствую моральное удовлетворение. Беру подготовленный заранее подсвечник со свечой, зажигаю фитиль и потихоньку спускаюсь по приставной деревянной лестнице.
Если это единственный вход, зверь не может быть слишком большим. Но, судя по звукам, которые он издает, что-то тут не сходится.
— Можно было со мной и по нежнее, — подает голос фамильяр.
Я вожу свечой, пытаясь обнаружить это рыжее недоразумение. Но тут вдруг он сам себя подсвечивает. Зажигает собственный хвост! В прямом смысле слова, он горит у него, как факел! И моя свечка оказывается без надобности, так как в помещении становится очень даже светло.
— Ничего себе… — пораженно протягиваю я, не сводя с фамильяра глаз. — Огонек, ну конечно же! Имя само за себя говорит.
Кот важно прохаживается вдоль металлических стеллажей, демонстрируя себя во всей красе. А я думаю лишь об одном: как он не сгорает?
— Ты же весь шерстяной, почему огонь не перекидывается на остальную шкуру?
— Магия! Но подпалить другие вещи я могу. При большом жела-а-ании.