Честно, я себе смутно представляла, как вообще в этой ситуации
выглядит правильное положение. Кроме собственных родов я
присутствовала на них один раз, еще во время студенчества, на
факультативе по акушерству. Нам тогда крупно повезло, что роженица
попалась не из стеснительных и позволила набиться в палату почти
десятку студиозусов. Я бы выгнала с матюгами!
С другой стороны, мне кажется, она не слишком и поняла суть
вопроса врача, когда он просил разрешения впустить недоучек, а
после просто не замечала нашего присутствия.
Не до того ей было.
Но у той страдалицы все прошло как по инструкции, а тут явно
чрезвычайная ситуация. В которой я совершенно не представляю, что
нужно делать. Если бы меня оставили один на один с кобылой, ее
судьба была бы печальна.
Тут-то, сидя на соломе и глядя как Люна вытягивает за мягкие
копытца покрытого слизью жеребенка, я поняла одну простую
истину.
Пусть я из цивилизации и больше знаю, теоретически, почти все
мои умения здесь неприменимы. Нужно осваивать все заново, с нуля,
следовать за травницей по пятам и учиться не переставая, если не
хочу пополнить свое воображаемое кладбище новыми надгробиями.
Ошибки мне здесь не простят.
Я видела, как староста смотрит на Люну во время работы. Со
смесью брезгливости и облегчения. Ни восхищения, ни уважения во
взгляде. Он бы и рад был не звать ведьму, но что поделать — кобыла
мучается, приходится терпеть травницу.
Нас выпроводили сразу же, как только стало понятно, что и мать и
новорождённый сынок крепко стоят на ногах и помирать не собираются.
В ту же корзину, что я принесла с собой, поверх салфетки легли
свежие пирожки в промасленной бумаге, обрисовывавшей их поджаристые
бочка, и дюжина яиц в сеточке, до того напоминавшей родную авоську,
что я чуть не прослезилась.
— Жмот какой! — возмутилась Люна, стоило нам отойти подальше,
так что деревня снова скрылась за пожелтевшими листьями
боярышника.
Россыпи алых ягод манили. Нужно будет уточнить у травницы, не
ядовиты ли они в этом мире, а если все как я помню, то собрать
чтобы продукт не переводить, и на микстуры с вареньем.
— Я на него ценного масла полбутылечка перевела, а он что?
— А что за масло было?
— Подсолнечное, конечно, — буркнула травница, все еще кипя и
недовольно постукивая клюкой.
Выходило скорее похлюпывание — вдоль тропинки тянулись невидимые
щупальца болот. Пожалуй, протопчу ее как следует, чтобы видеть куда
наступаю, а то и до беды опять недалеко.