Но нет.
Максимум, что меня ждало сегодня мохноногого, это лежащая на
соломенной подстилке лошадка. Не слишком крупная, скорее ближе к
пони. Густая зимняя шерсть потемнела пятнами от пота, кобыла тяжело
дышала и уже не ржала, а только сипела периодически.
Мне пришли на ум собственные мучения, и я от души пожалела
бедолагу.
Травница же, не тратя время на эмоции, бухнулась на колени рядом
с оттопыренным хвостом и деловито принялась ощупывать выпирающее
пузо.
— Давно она так? — отрывисто спросила Люна.
Забег по тропинке дался ей нелегко, пожилая женщина с трудом
переводила дыхание, но сразу же включилась в работу.
— Почитай с прошлого вечера. — Староста, имя которого я не
успела выяснить, неловко почесал макушку. — Я ее устроил и спать
пошел, а утром прихожу, она еще не того.
— Не того! — передразнила его старуха. — Сам ты того! Кто ж
роженицу одну оставляет?
— Ну дык кобыла-то молодая, здоровая. Одного уже родила, чего
ей… — забормотал мужик.
— Жене своей такое скажи! — фыркнула Люна и, что-то про себя
прикинув, нырнула рукой… туда.
Меня передернуло. В гинекологи я никогда не стремилась, рождение
детей вспоминалось с ужасом и неверием — неужто решилась, и не раз?
А тут еще и животное, не человек, анатомия другая, не говоря уже о
том, что взбрыкнуть может ненароком и поминай как звали!
Только Малинка и не думала брыкаться. Глаза прикрыла и дышала
часто-часто, не шевелясь почти. Понимала, наверное, что ей помочь
пытаются.
— Масло дай, — скомандовала Люна и не глядя протянула назад
руку.
Я наконец опомнилась, поставила корзину на пол и откинула
тряпичную салфетку. Внутри аккуратно, переложенные соломой, лежали
пузырьки, чистые полосы ткани, кусочки чего-то малоаппетитного и —
неожиданно — яблоко.
Подписано ничего не было, так что масло я выбирала на глазок.
Где потеки и характерная густота во флакончике.
— Ну же! — поторопила меня травница, протягивая уже две руки,
одна из которых была перемазана кровью и прочими выделениями. —
Поливай!
— Оно? — все-таки уточнила я сперва, суя ей под нос открытый
флакончик. Люна нюхнула и кивнула, только после этого я щедро
плеснула ей на руки средство.
Движения травницы были осторожными и скупыми. То и дело ее лицо
искривлялось — наверное что-то не получалось, но женщина не
сдавалась, осторожно поворачивая жеребенка в нужном
направлении.