Следующую атаку мы провели уже глубокой ночью, и на этот раз все
сорок тяжёлых бомбардировщиков отбомбились по целям, которые были
указаны нашей разведкой, как приоритетные к уничтожению. На воздух
взлетело два химические завода, а ещё казармы, где размещались
офицеры и другие интересные объекты.
К сожалению, на этот раз не обошлось без потерь. Нас ждали и по
возвращению самолёты попали под плотный зенитный огонь. Один
самолёт был сбит на территории Польши. Ещё три самолёта пострадали,
но сумели дотянуть до линии фронта и сесть на нашей территории.
Возможно, вражеская пропаганда будет восхвалять зенитчиков и
припишет им аж четыре сбитых самолёта, а значит, четыре победы над
нашей новой техникой. Но у нас подсчёты немного другие, и поэтому
плевать, что там скажут их пропагандисты и о чём будут судачить
старушки на кухнях.
Но в итоге газеты Парижа и Берлина и, прочие, раструбили новости
о том, что в России появились бомбардировщики, способные долететь
до самой столицы. Бомбардировщики, которые летают и днём, и ночью,
и способны в любой момент появиться над небесами столицы и устроить
там настоящий ад.
Наши пропагандисты работали не покладая рук, с выкладываясь на
полную мощь своей фантазии, раздувая массовую истерию у европейцев,
а также патриотический пыл на наших территориях. Европейцы теперь
боялись выходить на улицы, ожидая в любой момент того, что на
горизонте появятся чёрные крылья наших самолётов. Более того, вышло
так, что удары ночью оказались ещё более результативным
инструментом устрашения, чем мы думали.
В Германии и Франции стали усиливаться меры предосторожности,
которые работали не хуже нашей пропаганды, усиливая народные
недовольства и страх перед нашими военными силами. Народ Франции и
Германии уже считал, что даже их армия теперь боится нас и украдкой
насмехалась над собственными военными силами.
Власти противника пытались как-то исправить ситуацию. Первым
делом обратили внимание на светомаскировку. Людей просвещали, что
свет ночью теперь желательно не включать, а лучше затемнять окна
тяжёлыми шторами, чтобы не пробивалось ни капельки света, который
способен дать наводку для наших самолётов.
В Германии и Франции были отключены уличные фонари. Машины и
трамваи ехали по ночам с выключенными фарами. А если кто-то из
прохожих вдруг щёлкал спичкой или зажигалкой, чтобы прикурить
сигарету, он рисковал в лучшем случае оказаться в полиции, а в
худшем рисковал быть убитым на месте, забит камнями и палками
вследствие вспышки народного гнева, как русский корректировщик.