В итоге европейцы выстрелили себе в ногу. Количество ДТП
увеличилось в 50 раз. Сбитых автомобилями раненых и погибших
пешеходов было в сотни раз больше, чем в результате всех наших
бомбардировок. Если бы мы всерьёз захотели погубить Берлин и Париж,
то вряд ли бы быстро обогнали их статистику и достигли бы таких же
потерь среди населения, что принесли ДТП.
То, что испугались в Германии, это ещё понятно. Но за компанию с
немцами испугались и французы. До Парижа наши самолёты ещё пока не
дотягиваются, но люди там, казалось, боятся нас куда больше. Немцы
бомбёжку пережили, а французы её только ожидают. Да уж, ожидание
события, как водится, гораздо страшнее, чем само событие.
Как докладывали наши разведчики и дипломаты, во Франции началась
ещё большая истерия. Причём она достигла такого накала, что богатые
люди, имевшие средства, принялись бросать имущество и уезжать в
Италию и Испанию, а самые нервные еще дальше — в США. Мирное
население начало устраивать активные митинги. Причём, если сначала
у этих сборищ и собраний митингов был мирный характер, то во многих
местах он приобретал серьёзный оборот с погромами и жертвами.
Я спрашивал у Фраучи, уж не их ли это работа, мол, жалко же
людей, зачем так зверствовать. На что он делал удивлённый вид и
пожимал плечами. Хотя, судя по появившемуся внутри покалыванию при
этом, именно он и его люди к этому руку и приложили. Ну да, кто бы
сомневался.
Ещё интересный момент. Несколько французских батальонов, которые
следовало переместить из Франции в Польшу на Восточный фронт,
отказались выполнять приказы. Заявили, что они не желают воевать,
неизвестно за что и неизвестно за чьи интересы. Опять-таки,
вспомнили Наполеона Первого, его поход в Россию, а там и суровую
российскую зиму припомнили. А для наших пропагандистов здесь было
раздолье. Казалось, они совсем потеряли тормоза и использовали всё,
заставляя людей впадать в натуральную панику.
Они выдумывали порой такое, что я мог только подивиться. И лишь
впоследствии вспоминал, что кто-то в истории других стран моего
мира такое уже придумывал. Только лишь дивился, что же там за гений
у меня работает. Кстати, надо бы выяснить, кто это и представить
его к награде. Потому что работа произведена колоссальная, а самое
главное, выстроена очень талантливо.