— Ладно, передай им, пусть готовятся принять аварийную партию.
Сейчас людей выделим и катер спустим, — бросил капитан начальнику
сигнальщиков.
— При такой волне катер может разбить, — выразил сомнение
корабельный замполит.
— Не разобьет. Мы лагом к волне встанем, спускать будем с
подветренной стороны и корпусом прикроем, — объяснил кавторанг.
Корабли сближались. Вернее, эсминец приближался к яхте, которая
просто болталась на волнах, наподобие гигантского поплавка,
переваливаясь с борта на борт. Лучи прожекторов эсминца уже вовсю
освещали необычный белый корабль с флагом в виде триколора. Хорошо
читалось и название, написанное по-английски большими золотыми
буквами «Goddess», что означало «Богиня».
Замполит заметил:
— Вон у них название по-английски написано. Значит, точно
эмигранты. Сейчас нашему особисту скажу. Пусть своих парней пошлет
вместе с аварийной партией для тщательной проверки кто там и
что.
Когда замполит Арсен Саркисян вошел в штурманскую рубку, которую
особист эсминца облюбовал, как собственный кабинет, он нашел
корабельного хранителя государственных тайн спящим. Сидя в
штурманском кресле и навалившись на стол с секретной картой,
подложив обе руки под опущенную голову, капитан третьего ранга Яков
Ефимович Соловьев сладко посапывал, наплевав на боевую тревогу. А
удары волн по корпусу корабля, по-видимому, лишь убаюкивали его.
Заснуть, когда выпьет, Соловьев мог в любом месте. Это его свойство
все на эсминце уже хорошо изучили. Но, сон особиста всегда имел
обыкновение прерываться, как только вблизи появлялся какой-нибудь
другой человек. Спал он чутко. Вот и на этот раз спящий сразу же
среагировал, приоткрыв сначала один глаз. После чего, узнав
замполита, особист окончательно проснулся, открыл и второй глаз,
встрепенулся и выпрямился в кресле, приняв более или менее
приличное положение за штурманским столом, словно бы и не дремал
только что. Соловьев, разумеется, выглядел помятым, нетрезвым и
немолодым, а его черные глаза смотрели осоловело, но, он ничуть не
смутился, хрипло спросив спросонья:
— Что случилось?
— Опять ты проспал все самое интересное, Яков Ефимович, —
шутливым тоном произнес замполит. И тут же добавил, втянув носом
характерный «выхлоп», явно чувствующийся в штурманской рубке:
— Неужто, спирт опять раздобыл на корабле? Я же строго запретил
радистам тебе выдавать. Политбеседу с ними специально же проводил,
понимаешь, чтобы твой алкоголизм не поощряли ни в коем случае. А
все зря, оказывается.