Наладить жизнь новый король сумел. Для
увеличения численности в племени стали давать приют шатунам.
Пришлось делать выбор, и король предпочел риск. Если человек
обязывался жить по местным законам, он становился своим. Первое
время за новенькими следили, потом это стало ненужным — нарушать
правила не было смысла, любой проступок грозил смертью, а смерть —
именно то, от чего люди бежали из других мест. Причины у всех были
разные, здесь о них знал только король, остальные в подробности не
вдавались и принимали новых соплеменников как равных.
Главной проблемой стала нехватка
женщин. За каждую между холостыми мужчинами шла нешуточная борьба с
интригами и мордобоем. Для женщин это в конце концов обернулось
затворничеством. Теперь каждый выход без сопровождения родственника
давал окрестным мужчинам намек, что женщина ищет приключений либо
недовольна своим мужчиной, если таковой имелся. Это приводило к
дракам, а те — к членовредительству вплоть до смертоубийства.
Терпеть беспредел местного масштаба король не намеревался. В
племени каждый боец наперечет. А как запретить драки? С тем же
успехом можно заставить солнце сесть на востоке. Умный правитель не
издает законов, которые не будут выполняться, тогда он перестанет
быть правителем. И король-колдун избрал другой путь.
Проще страхом заставить женщин сидеть
по домам, чем разбираться с враждующими мужиками. Это и было
сделано. Через годы другая жизнь воспринималась сказкой, женщины
превратились в домоседок, а мужчины тратили силы на заработок —
чтобы обзавестись женой, ее нужно купить. Меньше женщин — выше
цены. А женщин было о-о-очень мало.
— Понимаешь?
— Да.
Слишком быстро ответила. Папа
нахмурился:
— Нора, это не шутки. На кону наши
жизни.
— Я все понимаю.
Она кивала, слушая папины истории и
наставления. Да, нельзя выходить без родственника мужского пола,
который у нее всего один. Нельзя попадаться на глаза чужим дядям,
особенно неженатым или, тем более, вдовым. Как отличить одних от
других папа не рассказал, а вывод озвучил естественный: ради
безопасности за дверь вообще не выходить, еду он принесет и мусор с
отхожим ведром вынесет. А если приспичит, на то есть женский
час.
Женским часом, когда мужчины поголовно
дрыхли после трудов праведных, называли рассвет. Закутавшиеся с
головы до ног фигуры выходили из служивших домами контейнеров, и
выливали в ближайший овраг отхожие ведра. Иногда они
переговаривались, но даже подружиться не успевали, не было времени.
Час только назывался часом, правила обязывали вернуться домой до
того, как мужчины пойдут на работу. Нора прикладывала ухо к стене,
но долетало не больше, чем краткое перекидывание
словами: