Вскоре
после похищения Мерайи Эдвальд разослал приглашения на турнир,
победитель которого и получит почётное место во главе гвардии.
Турнир должен был состояться всего через несколько дней, и король
был уверен, что это яркое событие отвлечёт людей от последних
событий. Его величество распорядился пустить в народ слух, будто бы
в энгатарской резне, как её метко прозвали горожане, повинны
мятежники и еретики. Они замыслили покушение на короля и матриарха
прямо на городской площади, но были побеждены орденом Железной
руки, верными защитниками простого люда. Силой Калантара был
побеждён и некромант, и его союзники, вероломные эльфы, ведь боги
благоволят народу Энгаты, а длань железного владыки безжалостно
сокрушит любого врага, что покусится на людей священного короля
Эдвальда Одеринга!
В храме
Калантара, как теперь звался бывший храм Троих, каждое утро, как и
прежде, служили открытые молебны, однако теперь их содержание
изменилось. Священники говорили о власти и превосходстве, о
необходимости ожесточить сердца перед лицом общей угрозы и
самопожертвовании во славу Железного владыки. Храм даже зазвучал
иначе: с восходом солнца над столицей кроме звона утреннего
колокола разносился низкий гул его могучего бронзового брата. А
чтобы жители не забывали, кому они обязаны защитой от напастей,
храму было велено изготовить множество железных кулонов в виде
сжатого кулака на верёвочке и раздавать их прихожанам. И то был не
только символ веры. Лишь носитель такой безделушки мог рассчитывать
на помощь ордена Железной руки, который теперь патрулировал город,
практически заменив собой стражу.
За
последнее время Эдвальд так привык к голосу в голове, что вовсе
перестал различать, какие мысли и желания приходят извне, а какие
принадлежат ему самому. Это вселяло в душу короля спокойствие и
уверенность: всё идёт, как нужно, и избранный им путь – единственно
правильный и для него, и для всего королевства. Победа над
некромантом должна была стать лишь началом. Необходимым стимулом
для обновления страны на пути к могуществу и величию.
Его
величество заканчивал последние на сегодня письма, которые
предпочёл составить сам, не доверяя писцам. Последние лучи солнца
перестали освещать кабинет ещё с час назад, и королю понадобилась
свеча. За годы, прошедшие с потери правой руки, Эдвальд научился
пользоваться левой почти с той же ловкостью, однако его почерк стал
ещё более размашистым, чем прежде.